Психотерапевты о психотерапии

Я пытаюсь сделать так, чтобы то, что люди говорят, или то, во что они верят, воспринималось ими с различных перспектив, потеряв свое абсолютное качество. Я занимаюсь анализом желания человека верить, анализом потребности людей в вере и того, для чего они используют свои верования и убеждения. Но также, конечно, я делаю, как мне кажется, обыкновенные ортодоксальные психоаналитические вещи: я анализирую защиты. Показываю людям: каким образом получается, что они чего-то не чувствуют и чего-то не знают. Я смотрю и пытаюсь описать вытесненный набор мыслей и чувств и версии “Я”, которые могут быть с ними связаны.

Стараюсь связывать то, что люди рассказывают о себе, с семейными историями — как в предшествующих поколениях, так и в родительской семье. Я также исследую то, для чего люди используют по­добные истории. Меня привлекают интерес и способность людей оказываться поглощенными чем-то и кем-то. Вы могли бы назвать это способностью любить. Но думаю, интересней было бы сказать, что мне любопытно, как люди теряют интерес к себе самим или запрещают себе добиваться того, что наиболее для них значимо.

Мне также интересно демонстрировать им парадоксальную природу их действий. Под действиями я подразумеваю также и слова. По сути дела, нет ничего однозначно хорошего или плохого, и мне кажется, один из недостатков кляйнианской теории в том, что она рассматривала этот вопрос так, будто он уже решен. Есть определенные “плохие” части личности, которые называются “инстинкт смерти”, и вопрос в том, “как наладить наилучшие взаимоотношения с этой частью самого себя?”. Я хотел бы показывать людям всю сложность человеческих действий: в один и тот же момент они говорят и делают очень многое.

Далее, я хотел бы показывать людям, насколько интересны их жизни. Когда они приходят на терапию, кажется, как будто только страдание вынуждает их интересоваться собственной жизнью. Это почти так же, как если бы им напомнили: жизнь для них некоторым образом важна, и они должны подумать о ней. Потерять интерес к жизни легко, а на самом-то деле их жизнь очень интересна. Я также пытаюсь как-то совместить психоаналитический и экзистенциальный подходы. Грубо говоря, если ко мне кто-то приходит и говорит, что родители в детстве разрушили его жизнь, я хочу проанализировать тревогу по поводу выбора, подобный страх свободы. Если кто-то приходит ко мне и сообщает: “Я могу сделать все, что захочу”, я поговорю с ним о родителях.

— Есть ли какие-то типы клиентов, которые обращаются к Вам чаще других?