Психотерапевты о психотерапии

Другое предположение состоит в том, что он эффективен для не очень интеллектуальных людей, что довольно странно. Одна из основных критических нападок на экзистенциальную терапию касается того, что она слишком интеллектуальна, но на самом-то деле интеллектуалы как раз склонны избегать исследований своего опыта. Они скорее хотят исследовать, каким может быть опыт, абстрактно, а не в жизни.

Я сам работал с очень разными людьми. В данный момент у меня только частная практика, поскольку остается очень мало времени для работы с людьми. Но в прошлом я не только вел частную практику, но и работал в Национальной службе здравоохранения, в службе общей практики, что считаю очень полезным опытом, поскольку у меня была совершенно иная клиентура. Я практиковал в рабочей части Лондона с людьми, которые при других обстоятельствах — финансовых или даже на уровне информации о консультировании и терапии — никогда бы не получили подобную возможность и не стали бы работать с терапевтом. И я обнаружил, что данный подход прекрасно служит для исследования проблем прежде всего потому, что не выходит далеко за рамки этих проблем. Он работает с людьми на их собственном уровне: “Хорошо, давайте поработаем с тем, что нам дано, а не с тем, что мы можем захотеть или будем считать важным”. Теперь мне кажется, что ограничения связаны не столько с клиентом, сколько с терапевтом. С предрассудками и предубеждениями терапевта, что он может сделать или с чем может работать, при каких условиях будет проходить работа. Думаю, важно именно это, а не то, каких клиентов берет терапевт. Я думаю, в психотерапии в целом господствуют некоторые суеверия, созданные терапевтами и их теориями относительно того, каковы необходимые условия для терапии.

— Обговариваете ли Вы с клиентом какие-либо определенные цели в начале и, соответственно, когда заканчивается терапия? Бывают ли моменты просветления?

— Когда я впервые договариваюсь с клиентом, то обычно начинаю с краткосрочного договора на шесть сессий — времени, необходимого для того, чтобы “посмотреть, как мы сработаемся”. Иногда может так случиться, что вопросы или проблемы, с которыми изначально приходит ко мне клиент, очень конкретны, и тогда через шесть сессий клиент сообщает: “Я справился с этим и не хочу приходить больше. Это не значит, что я не хочу видеть вас больше, просто я уже справился со своей проблемой”. Но в большинстве случаев шесть сессий — способ начать узнавать друг друга. Посмотреть, действительно ли мы хотим продолжать терапию. В большинстве случаев клиент выражает подобное желание. Обычно оно содержит некоторое сомнение: “Хочу ли я действительно посвятить себя чему-то значительно более открытому по срокам? Я не знаю, сколько это может продлиться”. Некоторые клиенты специально просят: “Можем ли мы ограничить процесс по времени? Я хочу пройти серию сессий — неважно, 20 или 50, — но в конце я хочу четко знать, что она закончена”. И я вполне согласен с этим, потому что мои цели предусматривают исследование мира вместе с вами. Так что проведем мы вместе 50 или 150 недель, не играет роли. Я не ожидаю, что тем или иным способом могу вызвать некоторое полезное изменение или оказать на вас воздействие. Я не знаю, что я такое делаю, что вы можете счесть осмысленным и полезным.