Лицом к подсознанию

Или возможно, муж считает, что цель жизни в удоволь­ствиях, а дети — лишь побочный продукт, никак не совме­стимый с его свободой. А для жены дети — единственное, ради чего стоит жить. Он хочет продолжать жизнь перека­ти-поля, у нее глубокая потребность пустить корни.

Но если супруги разделяют базовые установки по отно­шению к жизни, они могут позволить себе разницу интере­сов. Общими для них естественным образом будут совер­шенно определенные интересы: благополучие детей, совместное решение экономических и социальных воп­росов семейной жизни. Человек, в достаточной мере эмо­ционально зрелый, чтобы любить другого ради него самого, а не просто из-за потребностей, которые тот может удов­летворять, будет заботиться о росте своего партнера. В та­ком браке разница интеллектуальных интересов ни в коей мере не угрожает взаимоотношениям. Партнеры обогаща­ют этим друг друга, взаимно дополняют видение жизни но­выми гранями, и именно брак — способ такого понимания противоположного пола, которого в других отношениях до­стичь бы не удалось.

Вот простой пример того, как самотерапия помогает раз­веять некоторые существующие мифы о супружестве. Однажды подруга дала мне послушать пластинки с запи­сями народных песен на идише в исполнении Теодора Би- келя, и я провела чудесный день, проигрывая пластинку раз за разом и восстанавливая в памяти обрывки древнего язы­ка, который понимала будучи совсем маленькой, — пере­вод и транслитерация на обложке очень мне в этом помога­ли. Некоторые песни были шуточные, и я смеялась от души, некоторые печальные, так что ком подкатывал к горлу. Я не могла дождаться, пока Берни придет с работы: так хотелось поделиться с ним своим удовольствием. Берни, лучше меня владеющий идишем, мог по достоинству оценить те труд­ноуловимые нюансы текстов, которые терялись при пере­воде. Я ждала с нетерпением — так хотелось порадоваться вместе с ним и за него.

Как подобает хорошей жене, я сдержалась и не стала совать ему под нос пластинку в первую же минуту после того, как он переступил порог дома. Признаюсь, я сгорала от нетерпения весь ужин, но дождалась, пока он закончит есть, расположится на диване и возьмется за вечернюю газету, и только тогда включила проигрыватель. Берни от­ложил газету и стал вежливо слушать.

• Ну разве не чудесно? — спросила я воодушевленно.
• Очень мелодично.

Но он не смеялся так искренне, как я ожидала, во время смешных песен.

• Вот подожди, сейчас будет еще одна, — провозглаша­ла я, а потом: — Следующая просто великолепна. Но его внимание так или иначе стало затухать, и через минуту-дру­гую я увидела, как он снова уткнулся в газету.
• Разве ты не хочешь послушать вторую сторону? — Я была в шоке.
• Ну знаешь, на сегодня, наверное, достаточно, — скон­фуженно ответил Берни. — Ты ведь знаешь, я не схожу с ума по народным песням.

Я знала это, как и то, что Бикель не профессиональный певец, а просто прекрасный актер, который знает, как спеть, чтобы на глаза навернулись слезы. Но несмотря на это знание, я была в таком бешенстве, что, казалось, могла бы убить Берни. Я даже побоялась говорить из страха, что скажу слишком много (когда сомневаетесь, лучше ничего не предпринимайте), поэтому поскорее покинула комнату, чтобы дать волю гневу в одиночестве. И вдруг в моей голове молнией пронеслась сумасшедшая мысль: «И зачем я толь­ко выходила замуж за еврея!» То есть какой смысл жить с евреем, если он не желает разделять со мной язык?