|
Ее семья (особенно муж и мать) полагала, что ей нужно побыть некоторое время вдали от ребенка, и они все устроили для того, чтобы она на несколько недель уехала к сестре в Ирландию, пока с малышом побудет бабушка. Катерина опасалась, что это может, скорее, ухудшить ее состояние, поскольку она не будет всецело заниматься малышом. Она высказала своему врачу опасения по поводу того, что муж и мать сплотились против нее и хотят причинить вред ей и младенцу. Она была настолько обеспокоена, что доктор решил, что У нее есть навязчивые мысли и что она может потерять контроль над собой. Он прописал успокоительное, от которого она отказалась, потому что оно делало ее еще менее реальной, менее самой собой и менее ответственной. Она накинулась на доктора, обвиняя его в том, что он делает попытки заставить ее повиноваться всему, что хотят проделать над ней ее мать и муж. Это укрепило подозрения доктора о том, что с нею что-то серьезно не в поряд- 56 II. Установление контакта ке. Консультирование было последним выходом, за которым последовало бы лечение в психиатрической клинике. Надеялись, что ее убедят в необходимости отдыха и что она примет хоть какое-то лечение. Катерина это очень хорошо понимала и начала терапию со смешанными чувствами, и во всеоружии. Когда Катерина обнаружила, что у нее появилась возможность исследовать ее страхи и ощущение нереальности, ее облегчение было почти осязаемым. Когда она поняла, что никто не будет говорить ей «разберись в себе» и «соберись», ее отношение изменилось, и она прекратила упоминать о своем страхе, о том, что люди преследуют ее. Теперь она и в самом деле принялась рассматривать свою ситуацию и постепенно обрела способность ее осмысливать. Обнаружилось, что она была чрезвычайно разочарована своим материнством. До рождения ребенка она работала в банке, и хотя была в целом довольна, она никогда не чувствовала себя частью того мира, часто ощущая нереальность своей повседневной жизни. Свадьба с Джоном также казалась чем-то, что она должна была сделать после долгого, четырехлетнего периода помолвки. Они хорошо уживались друг с другом, но они оба были уживчивыми людьми. Между ними никогда не было ничего плохого, но никогда не было и ничего особенно хорошего. Она чувствовала так, будто делает то, что ей полагается делать: работа и свадьба, хорошие отношения с обеими семьями, несколько вечеринок и выездов на природу. Она чувствовала, как ждет, чтобы началась жизнь. Потом она забеременела и решила: это - оно. Она знала, что бросит работу и посвятит себя ребенку. Она чувствовала себя очень живой и одушевленной, читала массу книг о родах и связала десятки детских кофточек. Хотя она хотела рожать естественным путем, в конечном итоге она прошла скоропомощное кесарево сечение. Хотя она пробовала кормить малыша грудью, это оказалось настолько проблематичным, что ей пришлось отказаться и от этой мечты, и она вновь обнаружила себя в мире посредственности. Она просто решала задачи и выполняла свой долг в этакой отвлеченной манере. Только теперь все выглядело так, будто не осталось уже никакой надежды; то, что должно было стать ее спасением, обернулось таким же провалом, как и все остальное. Так могло продолжаться вечно. Так в чем же смысл? Она чувствовала, что надежды нет. — 67 —
|