|
Леонарду было 47 лет, и он умирал от рака. Его родственники утаивали от него диагноз медиков и старались, чтобы он вел себя так, как будто все снова будет хорошо. Леонард, однако, не позволил себя слишком долго дурачить и решил, что ему необходимо исследовать и оценить свою жизнь прежде, чем он станет способен принять неминуемую смерть. У него оставалось слишком мало религиозной веры и поэтому он не рассматривал исповедь в качестве возможного выбора. Встречу с консультантом для Леонарда в конце концов организовали, потому что ему действительно необходимо было найти смысл в этой, кажущейся абсурдной, жизни, и для этого ему была нужна помощь. Оставалось не так много времени для того, чтобы рассмотреть или осуществить какие-либо перемены, нельзя было рассчитывать на сенсационный переворот. Леонарду оставалось жить меньше трех месяцев. Все, чего он хотел, это найти какое-то объяснение тому факту, что он так бестолково растратил так много времени. Он отчаянно хотел постичь то, что казалось совершенно ускользало от него на протяжении всей его жизни: тот факт, что он в самом деле был живым. Задним числом ему казалось, что все его усилия были направлены на то, чтобы делать вид, что жизнь это нечто вроде аттракциона «американские горки», на которые тебе дают билет для вроде бы бесконечной поездки, в которой ты стремишься получить как можно больше удовольствия. Само удовольствие казалось ему теперь совершенно бесполезным, особенно потому, что оно по большей части состояло из вещей, которые, как он теперь знал, внесли существенный вклад в его болезнь. Его образ жизни, курение и выпивка сейчас виделись ему только как предлог для того, чтобы не быть вовлеченным в жизнь. Это было, по определению самого Леонарда, так, как будто бы все эти годы он жил в своей собственной тени. Его «больший, чем жизнь» образ жизни преграждал путь любой возможности нечаянно близко встретиться с самим собой. Он действительно никогда не задавал себе вопроса, правильным ли было то, что он делал, или не правильным. Это просто так было. Он жил жизнью Леонарда и только теперь, когда он был близок к смерти, он задал себе вопрос: а так ли он на самом деле хотел прожить свою жизнь? Хотя он был рад тому, что его болезнь помогла ему задать вопросы, на которые, как казалось ему прежде, не существует ответа, он был расположен увязнуть в чувстве полного Основные допущения_____________________________________________Ь5 отчаяния и бессмысленности. Он презирал лицемерие своих друзей и родственников, которые пытались продолжать делать вид, что все будет хорошо. Их поведение воплощало для него его прежнюю собственную установку на принужденный оптимизм и тупое жизнелюбие. Ему просто хотелось, чтобы он обнаружил эту фальшь прежде, а не теперь, незадолго до смерти. — 13 —
|