Человек-волк и Зигмунд Фрейд

Из Вены, где ощущалась ужасная нехватка продовольствия, я отправился во Фрайбург-им-Брайсгау, прибыв туда во время сильного снегопада 1 мая 1919 года. Наконец-то я снова увидел Терезу и Эльзу. Я испытал сильное потрясение, увидев, что Тереза, которая уезжала из Одессы с прекрасными черными волосами, стала совершенно седой. Насколько глубоки должны были быть ее страдания из-за Эльзы, если в течение всего лишь нескольких месяцев они привели к таким переменам.

Несмотря на протесты докторов и предостережения об опасности инфекции, Тереза настояла на том, чтобы находиться в больнице в одной комнате с Эльзой. Считая это своим материнским долгом, она была с девочкой до последних часов ее жизни.

Что касается Эльзы, то, как это часто случается с туберкулезными больными, она не отдавала себе отчета в серьезности своего состояния и все еще надеялась выздороветь. Я заметил, что он;* еще выходила и живо интересовалась всем окружающим. Несмотря на тяжелую болезнь, она всегда оставалась ко всем добра и дружелюбна, и все в больнице ее любили. С самого начала мы с Эльзой прекрасно нашли общий язык, и так как она любила меня и мной восхищалась, то была просто счастлива увидеть меня во Фрайбурге.

Я спросил у директора по медицинской части, есть ли какой-нибудь шанс спасти Эльзу. Он ответил, что пора оставить все надежды Через два с половиной месяца после моего приезда во Фрайбург Эльза умерла. Мы переправили ее тело в Мюнхен, где оно было затем захоронено.

Теперь для нас с Терезой начались превратности жизни в изгнании.

1919 - 1938

Повседневная жизнь

Когда весной 1919 года я встречался с профессором Фрейдом, то был настолько удовлетворен своим психическим и эмоциональным состоянием, что совсем не задумывался о такой возможности, как повторное психоаналитическое лечение. Однако когда я рассказал профессору Фрейду все, что мог, о состоянии своего сознания с того момента, как много лет назад покинул Вену, он обратил мое внимание на то, что не весь материал был охвачен анализом, и посоветовал мне провести с ним краткий повторный анализ. В связи с этим мы условились, что с этой целью я должен буду возвратиться в Вену осенью. Остаток лета мы провели с Терезой на Боден Зее, неподалеку от небольшого немецкого городка Линдау, а в конце сентября вернулись в Вену. Однако, как это часто бывает при психоаналитическом лечении, повторный анализ затягивался на все более и более продолжительное время, и лишь перед Пасхой 1920 года профессор Фрейд сообщил мне, что считает его законченным.

В этом месте я должен вернуться назад к небольшому эпизоду, случившемуся летом 1919 года, эпизоду, который в .то время показался мне совершенно незначительным, но, как оказалось, имел затем очень важные последствия для всей моей дальнейшей жизни. Еще находясь во Фрайбурге и живя там в пансионе, я подружился со студентом Фрайбургского университета. Он носил ту же фамилию, что и известный профессор из Вены. Предположим, его фамилия была Майер, хотя на самом деле она могла быть и любой другой. Когда я рассказал студенту, что мы с женой осенью собираемся ехать в Вену, он, сообщив мне о своем дяде профессоре Майере, попросил меня ему позвонить и передать привет.