|
В детстве нам говорили,"что Анне следовало бы родиться не девочкой, а мальчиком. Она обладала огромной силой воли и целеустремленностью, ей всегда удавалось избежать влияния ее гувернанток. В Анне, когда она повзрослела, стали проявляться и женские черты. Скорее всего, она просто не знала, что ей с ними делать, и они превратились в патологический комплекс неполноценности. Она,' преклонялась перед классическим идеалом красоты, которому себя противопоставляла. Ей казалось, что в ней совершенно нет женского очарования (что на самом деле не соответствовало действительности), и если бы кто-то решился на ней жениться, то сделал бы это лишь из-за ее денег, поскольку сама она чувствовала, что совершенно лишена привлекательности. Можно сказать, что трагедия Анны, несмотря на ее интеллектуальные способности, состояла в том, что она пыталась подавить в себе женское начало и потерпела в этом поражение. Конечно же, я имею в виду не сознательные действия, а процессы, полностью сокрытые от ее сознания. Мой отец очень гордился Анной и нежно ее любил. Он, несомненно, выполнил бы любое ее желание, стоило ей только об этом сказать. Ее самоубийство доказало, что от него она была отчуждена не меньше, чем от других людей, и он наконец это почувствовал. Потеря дочери была для него очень болезненной, но я не мог избавиться от ощущения того, что в не меньшей степени его обидел и расстроил сам ее поступок. Теперь, после смерти Анны, мой отец, который прежде едва ли меня замечал,— по крайней мере, так мне казалось — радикальна изменил свое отношение. Он стал горячо интересоваться всем, чем я занимался или что намеревался сделать, и во всем стремился стать моим советчиком и защитником. Было совершенно очевидно, что свои чувства к Анне он перенес теперь на меня и что я ему глубоко небезразличен. Раньше я страстно мечтав о том, чтобы мой отец смог меня понять. Но теперь это изменение в нем, которое, конечно, очень помогло ему в его горе в связи со смертью Анны, оставило меня совершенно безучастным и даже повергло в еще более глубокую депрессию — вероятно, потому, что прежде он предпочитал мне Анну. Реакция моей матери на это трагическое событие была совершенно иного рода. Она организовывала бесконечные мессы и каждый день приходила на кладбище, по многу часов проводя у могилы Анны. Хорошо известно, что после смерти близкого родственника каждый испытывает всевозможные угрызения совести, которые еще более усиливаются, если близкий человек покончил жизнь самоубийством. Это происходило и с моей матерью. Ее самоистязание отразилось и на отношении ко мне, и я не мог не чувствовать, что после смерти Анны она стала относиться ко мне намного холоднее, чем когда бы то ни было прежде, и даже пыталась меня избегать. Раньше я чувствовал, что всегда был ближе матери, чем Анна. — 23 —
|