|
Уроки тематического чтения, которые должен был вести у нас А. Я., начались с русского перевода «Макса и Морица» Вильгельма Буша. Затем мы прочитали «Детей капитана Гранта» Жуля Верна, которые произвели на меня глубокое впечатление. Одну из комнат нашего особняка А. Я. превратил в настоящую мастерскую. К тому же он заказал верстаки, на которых мы строили наши маленькие корабли. Он знал, как искусно молено собрать маленькие тонкие пластинки дерева, и созданными им кораблями могла бы гордиться любая мастерская. Эта работа была настолько сложна, что большую часть времени я проводил не за своей собственной работой, а наблюдая за А. Я. Подобное занятие, несомненно, доставляло ему огромное удовольствие. Вероятно, любовь к созданию кораблей он унаследовал от своих предков-датчан. А. Я. не был женат и много путешествовал по миру. Перед тем как приехать к нам, он предпринял путешествие в Индию и на Дальний Восток, откуда привез много диковинных вещей. Он описывал нам свой дом так, как будто это был маленький музей. Конечно же, нам с Анной страшно хотелось увидеть все эти редкостные вещи, привезенные из далеких стран. А. Я. удовлетворил наше желание и пригласил нас к себе домой. Мы увидели там коробку со стеклянной крышкой, в которой хранились огромные бабочки, не встречающиеся в нашей части России. Там было и много других экзотических вещей, и все они показались нам очень интересными. А. Я. никогда не говорил нам о том, на какие средства ему удалось осуществить свои путешествия, равным образом он никогда ничего нам не рассказывал ни о своей юности, ни о своих родителях. Если за завтраком он случайно ставил на костюме пятно, то при этом нередко комментировал: «Je suis un saligaud сотте топ рёге»*. И это было все, что мы знали о его отце. Когда А. Я. в первый раз приехал в наше имение в южной России и мы отправились вместе с ним гулять по парку, он сразу же обнаружил наиболее подходящее место для игры в крикет, который в то время был очень популярен. В результате мы установили воротца и приказали принести все необходимое для игры в крикет. Через несколько лет А. Я. исчез так же незаметно, как и появился. Я так никогда и не узнал, был ли он уволен или попросил отставку сам. Затем появился австриец г-н Ридель, который несколько лет подряд жил с нами в летний период в нашем имении на юге России. Ему было сорок с небольшим, и, подобно А. Я., он оставался холостяком. У него были маленькие серые глазки, несколько приплюснутый нос и острая бородка. Г-н Ридель не был моим учителем, но, поскольку я проводил с ним практически целый день, вскоре я научился бегло говорить по-немецки. Он был прекрасно образованным и серьезным человеком, и хотя ему было уже за сорок, надеялся получить профессорство и читать историю в Венском университете. Он относился ко мне скорее как к своему юному товарищу, и мы с ним прекрасно понимали друг друга. Самым большим достоинством он считал самообладание. В политике он придерживался несколько радикальных взглядов, однако его интерес в этой области носил в основном теоретический характер. — 19 —
|