В поисках фаллоса

74

Но было и еще что-то, что я хотел бы добавить к языку детей Приапа: а именно — риторика Приапа Один пациент рассказывал мне о своей сексуальности только в терминах количества (число раз) и времени. Это всегда было нормальным. Может быть три или четыре раза в неделю Иногда это продолжалось два, два с половиной часа, иногда четыре или пять, а порой шесть или даже шесть с половиной часов- Мне хотелось бы добавить его язык (манеру говорить) к риторике Приапа, которую мы исследуем *

Язык данного пациента является прекрасным примером того, что Лопес-Педраса называет «риторикой Приапа». Автор подчеркивает его повторяемость, глуповатую манеру изложения и банальность. Для меня же в языке есть нечто более важное, что возвращает нас к приапической физиопатологии самой по себе: его крайняя конкретность. В нем мы не найдем ни единого намека на метафору, в нем нет восприимчивости к символам, нет способности к фантазии, нет даже открытости для аналогии или сравнения. Все предельно конкретно и в точности соответствует тому, что есть на самом деле. Фаллос — всего лишь phallus, а половое сношение — это оргазм плоти и крови, и только. Следовательно, здесь мы можем видеть отрицание символического значения, а значит, и психологического в целом.

Мне кажется, что данная мысль перекликается и с Петронием, Апулеем и Т.Манном. Каждый из их героев конкретизирует свой фаллический поиск и поэтому делает его совершенно безнадежным. Ашенбах, например, так боится конкретного поиска, что даже не может его начать, Энколпий же конкретизирует свой фаллос даже тогда, когда он был восстановлен, пытаясь, таким образом, снова подвергнуть его опасности, и только Луций после длительной борьбы нашел в себе силы признать и принять себя таким, какой он есть — ослом, без приукрашения мужской власти и позиции. Восстановление Приапом инфляциированного состояния, которое он отнял, до своего первоначального состояния — это невыполнимое требование. С тем же успехом можно было бы требовать полного аннулирования фиброза, возникшего в результате приапизма.

75

Но это невозможно. Излечение приходит от другого бога или богини, если оно вообще приходит. В случае с Луцием — единственным приапическим героем, о чьем дальнейшем изменении мы знаем — необходимо полное изменение в фаллическом выражении. Здесь следует обратиться к метафорическому, религиозному, психологическому и женскому. Это как раз та восприимчивость к метафоре, которой не хватает пациентам Лопес-Педраса.