|
Эти примеры, которые легко продолжить, подтверждают гипотезу о том, что латентный период вызывает торможение отдельных вытесненных комплексов, и это позволяет предполагать такой же процесс в развитии становящихся латентными словесных представлений. Но я хотел бы наряду с этим заключением, основанным на аналогии, упомянуть нередко отмечаемый экспериментирующими психологами факт, что маленьким детям свойствен ярко выраженный «визуальный» и «моторный» тип реакции. И я думаю, что потеря этой визуальности и моторности происходит не постепенно, а как бы толчками, и наступление латентного периода знаменует собой один, возможно самый важный, из таких толчков. О судьбе вытесненных непристойных словесных представлений в течение латентного периода мало что можно сказать. Судя по тому, что я узнал об этом из самоанализа и анализа лиц, не страдающих неврозом, могу предположить, что латентность этих представлений в норме не абсолютна. Хотя «переворачивание» аффектов и происходит — с целью отвлечь внимание от этих словесных образов, акцентированных неудовольствием, — но тотальное забывание, превращение их в полностью бессознательные едва ли имеет место. Повседневная жизнь, общение с простонародьем и прислугой, непристойные надписи на скамейках и в уборных способствуют тому, что эта латентность часто «прорывается» и воспоминание о чем-то оттесненном в сторону обновляется, пусть даже с измененным знаком. Все же на протяжении нескольких лет внимание не обращается к этим воспоминаниям, и, проявляясь вновь в пубертатном возрасте, они оказываются исполненными стыда, воспринимаются как странные и чужеродные из-за их пластичности, природной свежести, и эти особенности сохраняются у них на всю жизнь. Иначе выглядит история развития этих словесных представлений при перверзиях и у невротиков. Человек, ставший первертированным в силу своей сексуальной конституции и сексуальных переживаний, будет стараться захватить и этот источник удовольствия. Он станет циничным и в своей речи, а может быть, ограничится тем, что будет с интересом читать о всевозможных непристойностях. Существует даже своеобразная форма перверзии, которая заключается в том, что у человека есть потребность громко произносить непристойные слова; некоторые женщины рассказывали мне во время анализа, как иногда на улице хорошо одетые мужчины докучают им тем, что, проходя мимо, нашептывают непристойные слова, не предпринимая никаких других мер для сексуальной атаки (желание проводить до дому и т. д.). Очевидно, эти мужчины — смягченные эксгибиционисты и вуайеры, которые вместо фактического обнажения довольствуются речевой акцией, но при этом предпочитают те слова, которые вызывают реакцию стыда из-за их запрещенности и моторного и пластического своеобразия. Эту форму перверзии можно назвать «копрофемией». (В противоположность этому «копролалия» есть невольное, навязчивое произнесение потока непристойных слов, как, например, это бывает при конвульсивном тике.) — 87 —
|