|
Этого уже достаточно, чтобы понять сопротивление, которое обнаруживается при произнесении и выслушивании некоторых слов. Подобное объяснение, правда, не полностью удовлетворило меня, и я продолжал искать другие причины этих словесных представлений и пришел к следующей точке зрения. Понимаю, что она не бесспорна, но хочу изложить ее хотя бы для того, чтобы стимулировать других к поиску лучшего объяснения. Непристойное слово обладает своеобразной властью, которая словно принуждает слушателя представить поименованный предмет — половой орган или половую деятельность — в вещной действительности. Это ясно понимал Фрейд, разбирая мотивы и условия «непристойности». «При произнесении непристойных слов... она (непристойность) заставляет затронутое лицо представить соответствующую часть тела или ее функцию». Хочу подчеркнуть только, что тонкие намеки на сексуальные процессы, научные их названия и иностранные выражения не имеют такой силы, какая свойственна словам, взятым из народного эротического лексикона родного языка. Итак, можно принять, что этим словам присуща способность вынуждать слушателя к регрессивно-галлюцинаторному оживлению образов воспоминаний. Обследования нормальных и невротических индивидов подтверждают эту гипотезу, основанную на самонаблюдении. Причины этого явления надо искать в самом слушателе, и можно предположить, что в «кладезе воспоминаний» находят приют множество образов эротического содержания, связанных со звучанием слова и его написанием, которые отличаются от прочих словесных образов повышенной склонностью к регрессии. Когда человек слышит непристойное слово или видит его написанным, то, по-видимому, эта склонность начинает проявлять себя в действии. Если мы согласимся с Фрейдом, что в онтогенезе психический аппарат развивается в направлении от некоего моторно-галлюцинаторного центра реакций к органу мышления (а такая точка зрения — единственная, удовлетворяющая результатам психоанализа и нашему пониманию бессознательного), то мы придем к заключению, что непристойные слова обладают свойствами, которые в более ранней стадии развития присущи всем словам вообще. Благодаря Фрейду мы знаем, что основная причина возникновения любого представления — желание положить конец какому-то неудовольствию, созданному лишением, повторить сладостное переживание, когда-то принесшее удовлетворение. Если эта потребность не удовлетворяется, а желание возникает, то психика, в первой, примитивной стадии развития, регрессивно хватается за восприятие однажды пережитого удовлетворения и удерживает его галлюцинаторно. Представление, таким образом, уравнивается с действительностью. Только постепенно умудренный горьким опытом ребенок научается отличать представление желаемого от реального удовлетворения и предпринимать активные действия только в том случае, когда видит перед собой не призраки фантазии, а реальные вещи. — 82 —
|