|
В коротком обобщении попытка объяснить распространение объект-гомоэротичности звучит примерно так: чрезмерное вытеснение гомоэротических компонентов инстинкта в современном обществе имело своим следствием навязчивое усиление гетероэротичности у мужчин. Если же и гетероэротичность начинают притормаживать и ограничивать — а это неизбежно при нашей системе воспитания, — то легко может произойти — особенно у предрасположенных индивидов — обратное перебрасывание с гетеро- на гомоэротичность, то есть может развиться невроз гомоэротического навязчивого состояния.
В ходе анализа рано или поздно встает вопрос: в какой форме упоминать в разговоре с больным половые и экскреторные органы, их функции и продукты их деятельности — обязательно ли произносить вслух соответствующие расхожие (непристойные) их названия, а также подводить больного к тому, чтобы он выдавал в неприукрашенном, неизмененном виде все ругательства, речевые обороты, проклятия и т. д., которые ему приходят в голову, или можно ограничиться намеками и научными терминами?
В одной из своих ранних работ Фрейд отмечает, что можно найти пути и средства, чтобы подробно обсуждать с больными даже самую предосудительную половую деятельность (например, перверзии), не задевая при этом их стыдливости, и советует употреблять специальные врачебные выражения.
В начале психоаналитического лечения принято избегать активизации сопротивления больных, которое создает непреодолимые порой препятствия для анализа. Поэтому сначала лучше ограничиться упомянутыми «тонкими намеками» или серьезными научными оборотами. Тогда удается беседовать с больным о «самых щекотливых» вещах, случаях из «половой жизни», не вызывая и следа стыдливой реакции. Но иногда этого оказывается недостаточно. Анализ застопоривается, внезапные искренние мысли возникают все реже, поведение больного заторможивается; появляются ощутимые признаки поднимающегося сопротивления, которое не удается упразднить до тех пор, пока врач не вскроет его основу: оказывается, пациенту пришли на ум предосудительные слова и выражения, и он не рискнул высказать без «разрешения» врача.
Одна 23-летняя пациентка, страдающая истерией, сознательно старалась быть абсолютно честной и без жеманства выслушала мои научные разъяснения по поводу ее половой конституции, но при этом категорически заявила, что никогда не слышала и не замечала ничего, имеющего отношение к половым вопросам; например, касательно размножения она все еще свято верила в «теорию поцелуя». Чтобы доказать свое прилежание, она купила большой труд по эмбриологии и с наивной доверительностью сообщила мне свои вновь приобретенные познания о сперматозоидах и яйцеклетках, мужских и женских половых органах и совокуплении. Однажды она рассказала мне между делом, что с детства имеет привычку закрывать глаза во время испражнения. Причину этой странности она определить не могла. В конце концов я пришел на помощь ее памяти и спросил: возможно, закрывая глаза, она не хотела видеть непристойных надписей и рисунков, столь часто встречающихся на стенах уборных. Тут я счел необходимым сослаться на известные непристойные надписи, что вызвало у спокойной и рассудительной женщины сильную реакцию стыда, и эта реакция открыла мне доступ к самым глубоким слоям ее «склада памяти», до сих пор скрытым. По-видимому, вытеснение уцепилось за точный текст комплекса «половых мыслей», и аннулировать его можно было, только произнеся вслух эти «заклятые слова».
— 80 —
|