|
Один молодой гомосексуалист, который даже без нужды употреблял расхожие выражения для обозначения половых органов и их функций, в течение двух часов отказывался произнести пришедшее ему на ум вульгарное выражение для слова «метеоризм». Он пытался избежать его и так и сяк, с помощью всевозможных описаний, иностранных слов, смягчений и т. д. После того как сопротивление против этого слова было преодолено, он смог гораздо глубже проникнуть в корни своей анальной эротики, которые до этого момента были неясны. Часто пациент, услышав какое-нибудь непристойное слово, разыгрывает перед врачом сцену потрясения, испытанного им, когда он случайно подслушал разговор родителей, в котором как-нибудь проскочило неделикатное выражение, связанное с половыми отношениями. Обычно такое «потрясение» — а оно может в один миг поставить под угрозу уважение ребенка к родителям, а у невротиков фиксируется на всю жизнь, — приходится на пубертатный период и является «переизданием» впечатлений, полученных в раннем детстве при подслушивании фактических половых действий. Доверчивость ребенка по отношению к родителям и высокопоставленным лицам, такая желанная, но несостоявшаяся по причине чрезмерного благоговения, — это один из самых значительных комплексов подавленного психического материала. Если позволить больному высказать в неизменном виде буквальный текст внезапно пришедших в голову мыслей по этому поводу, настаивать на этом, в случае необходимости — беседовать на эти темы, то можно добиться неожиданно хороших результатов и прогресса в анализе души, который до этого, возможно, застопорился. Наряду с практическим значением, которое, впрочем, многими признается, такое поведение пациента помогает и в решении одной теоретической психологической проблемы. Почему трудно бывает назвать какую-то вещь тем, а не иным словом? А то, что это действительно так, можно наблюдать не только на тех, кого лечишь, но и на самом себе. Именно то сопротивление, которое я сам чувствовал при выговаривании подобных слов, а иной раз должен преодолевать и сейчас, заставило меня уделить больше внимания этому вопросу, разобраться в нем, тщательно проверяя выводы на самом себе, так же, как и на больных. И тем и другим путем я пришел к одному результату: расхожие (непристойные) названия (а только такие и известны ребенку), относящиеся к половым отношениям и испражнению, теснейшим образом связаны с глубоко вытесненным стержневым комплексом как у нервнобольного, так и у здорового человека. («Стержневым» я называю Эдипов комплекс, по Фрейду.) Когда у ребенка возникают мысли о половых отношениях родителей, о процессе родов и животных функциях или инфантильные сексуальные теории, то они облекаются в единственно доступные ребенку расхожие выражения. Моральная цензура и инцестуозный барьер, которые позднее накладываются на эти «теории», строже всего бьют именно по такой их формулировке. — 81 —
|