|
Может быть, мне простят смелое предположение, что геологические изменения земной коры с их катастрофическими последствиями для предков человека принудили последних к изменению излюбленных привычек и к «развитию». Такие катастрофы могли стать поворотными моментами в истории развития рода, а их локализация во времени и интенсивность, возможно, определили характер и неврозы рас. По высказыванию Фрейда, расовый характер — это конденсат расовой истории. Но если мы так далеко перешагнули границы точного знания, то не побоимся пойти еще дальше и рискнем предположить, что большой толчок вытеснения в душевной жизни индивидуума, латентный период, аналогичен последней и величайшей катастрофе, когда-то поразившей наших датских предков (в то время, когда на земле уже наверняка существовали люди), то есть связан с бедствием ледниковых периодов, которые мы все еще воспроизводим в нашей психической индивидуальной жизни. Неугомонное любопытство, кипучее желание все знать увлекло меня в этих последних выводах в сказочные дали прошлого и заставило навести мосты аналогий к еще непознанному. Но вернемся к исходной точке: к теме расцвета и упадка чувства всемогущества. Наука должна отказаться от этой иллюзии или по крайней мере знать, когда она вступает в область гипотез и фантазий. В сказках, напротив, фантазии всемогущества господствовали всегда. Там, где мы вынуждены склониться перед силами природы, на помощь приходит сказка. Мы слабы в реальности, зато герои сказок сильны и непобедимы; мы стеснены временем и пространством наших знаний и занятий — зато в сказках герои живут вечно, одновременно находятся в сотне мест, видят будущее и знают прошлое. Тяжесть, жесткость и непроницаемость материи каждую секунду становятся препятствием у нас на пути — а в сказках человек имеет крылья, его взгляд проникает сквозь стены, волшебная палочка открывает перед ним любые двери. Действительность — жестокая борьба за существование; а в сказках достаточно волшебных слов: «Столик, накройся!» Мы живем в беспрестанном страхе перед нападением свирепых зверей или опасных врагов; в сказках шапка-невидимка делает нас неуязвимыми. Как тяжело в реальности добиться любви, которая была бы исполнением всех наших желаний! А в сказках герой неотразим или околдовывает возлюбленную одним магическим жестом. И получается, что в сказках взрослые рассказывают о собственных невыполнимых желаниях и вытесненных желаниях своих детей, и былое всемогущество получает здесь свою окончательную художественную форму. — 38 —
|