|
Вот шестой из этих вопросов, подкупающе наивный - В чем истина и знание - всем известно, что я давно пытаюсь показать, как эти две добродетели между собою сплетаются - несовместимы друг с другом? И вот что я ему на это ответил: С истиной, скажу без околичностей, совместимо все, в нее непрерывно плюют и гадят. Для знания, как и для всего прочего, это проходной двор, а то и просто уборная. Но в ней можно пребывать постоянно и далее быть от этого места в восторге. Отметьте: я предостерег психоаналитика от того, чтобы место, с которым он обручен знанием, метить любовью. Я сразу сказал ему: на истине не женятся, брачного контракта с ней не подписывают, а во внебрачную связь и тем более не вступают. Она ничего подобного не терпит. Истина - это в первую очередь соблазн, она для того, чтобы вас одурачить. Чтобы, не попасться на ее удочку, нужно быть сильным. Это не ваш случай. Так говорил я психоаналитикам, этому призраку, что я, невзирая на оживление, с которым стекаетесь вы в не- 234 изменный день и час меня выслушать с тех самых пор, как сделал я безнадежную ставку на то, что он, психоаналитик, слышит меня, тщетно кличу и заклинаю. Так что предупреждение мое относится не к вам, жало истины не представляет для вас опасности; а вот если, как знать, творение мое оживет, если пресловутый психоаналитик, вопреки надежде, что этому не бывать, примет у меня эстафету, его-то, как раз, я должен предостеречь: общее место, гласящее, что истина, мол, научит всему, не доведет никого до добра. Пусть каждый знает о ней свое - этого довольно, и этого стоит держаться. Еще лучше, если он ей вообще пользоваться не станет. Более предательского инструмента не сыщется на всем свете. Мы знаем, каким образом психоаналитик - не психоаналитик вообще, а психоаналитик отдельно взятый - выходит обычно из подобного положения: он оставляет ниточку этой истины тому, кто на ней уже дергался и кто становится, в силу этого, его пациентом, знача для него в дальнейшем не больше марионетки. Остается, тем не менее, фактом, что с определенных пор встречаются люди, которые почитают долгом проявлять к нему большее участие. Может быть, это мое влияние. Не исключено, что я действительно помог это дело поправить. Но это как раз и обязывает меня предупредить их, что не следует заходить слишком далеко, потому что если я чего и добился, то потому лишь, что и виду не подавал, будто это мне интересно. Но это как раз очень серьезно - к тому же люди обычно делают вид, будто это их очень пугает. Да, это отказ. Но отказ не исключает сотрудничества. Отказ сам может быть формой сотрудничества. — 146 —
|