|
На что мы, при нынешнем положении вещей, можем надеяться? Эта точка, которую мы прослушиваем, все то знание, все то живое, что остается от тела, этот, если хотите, сосунок, взгляд, крик, вопль - он затравлен, что ему делать? В следующий раз я попытаюсь объяснить вам, что я имею в виду, говоря о забастовке культуры. 10 июня 1970 года. XIII ВЛАСТЬ НЕВОЗМОЖНОГО Немного стыда в соусе. Молоко истины спит. Блеск Реального. Студент, брат люмпен-пролетариата. Маленькое убежище. Надо прямо сказать - умереть от стыда мало кому удается. Но это, тем не менее, единственный знак - я вам уже говорил с определенного момента о том, как означающее становится знаком - единственный знак, повторяю, для которого можно установить генеалогию, то есть удостоверить, что он происходит из означающего. Любой другой знак всегда позволительно, в конце концов, заподозрить в том, что это знак в чистом виде, то есть обсценный, или, скажем, шутки ради, венсценный (yinscиnй). Итак, умереть со стыда. Вырождение означающего здесь несомненно, несомненно уже потому, что порождено неудачей означающего, то есть бытием-к-смерти, поскольку оно затрагивает субъекта - а кого еще оно, собственно, может затрагивать? Бытие-к-смерти, визитная карточка, посредством которой одно означающее представляет субъект для другого означающего - вы, надеюсь, успели затвердить это наизусть. Карточка эта никогда по назначению не приходит, так как чтобы нести на себе адрес смерти, она должна быть разорвана. Какой стыд (honte), говорят люди - именно отсюда и должна бы, по идее, произойти онтология, в правильном, наконец-то, правописании: hontologie. Ну, а пока смерть от стыда остается единственным аффектом смерти, достойным - чего, вы спросите? Достойным смерти. О нем долго предпочитали умалчивать. Ведь говорить о нем, значит обнаружить рубеж обороны, не последний, но единственный, с которого можно было, не стыдясь, гово- 229 рить о непостыдном, которое стыдится - все это, как видите, стыд и его производные, - упоминать о стыде. Стыдится именно потому, что для непостыдного умереть от стыда невозможно. Вы уже слышали от меня, что невозможное озна-чает реальное. Это не смертельно - говорят люди о чем угодно, когда хотят сказать, что это, мол, дело пустое. Говоря так, они обходят молчанием то, что смерть - ее можно заслужить. Но дело в данном случае должно идти не о том, чтобы обойти невозможное молчанием, а в том, чтобы стать его агентом. Признать, что смерть - ее можно заслужить: умерев, на худой конец, от стыда за то, что заслужить ее нечем. — 142 —
|