|
Архетипическое как таковое без-образно и бесформенно. Форма, которую принимает бесформенное, всегда является временной, подобно образу, возникающему в уме. И поскольку его репрезентации носят временный характер, они должны подвергаться изменениям и трансформациям. Но эти изменения и трансформации также архетипически детерминированы и поэтому не являются чисто случайными: Корни каждой человеческой личности находятся вне исторической области его фактической жизни, ...и если нам последовать вдоль этих корней, мы пройдем через каждый слой истории и предыстории. (Нойманн, 1959, с. 131) Юнг ссылался на такое кулътуральное бессознательное, хотя он не давал ему формального определения. В «Психологии алхимии» (1944/1968), он говорил, что во снах некоторых пациентов он обнаружил то, что выглядело как историческая регрессия, — содержания, о которых пациент не мог знать: Но в своем бессознательном он погружен в море исторических ассоциаций, так что он ведет себя во снах так, как будто он совершенно целенаправленно делает эти удивительные экскурсии в историю человеческого разума. Фактически, он является бессознательным выражением автономного психического развития, подобно средневековому алхимику или классическому неоплатонику. Можно даже сказать — cum grano salis — что историю можно создать из собственного бессознательного так же легко, как из текстов. Этот тип исторической памяти может возникнуть только тогда, когда «пробуждающийся архетип» (Нойманн) готов создать символическую репрезентацию для этнической группы или, как в случае пациента Юнга, в психологическом развитии индивидуума. Как бы трудно не было демонстрировать культуральное бессознательное, я решился посмотреть на другие точки зрения на эту идею. Плаут (1973) говорил о тенденции провозглашать культуральный уровень психического осознавания и упоминал обсуждение Гуггенбуль-Крайгом (Плаут, 1973) «коллективной тени», также как и мою работу (Хендерсон, 1964) в качестве примеров такого понимания. Но обеим этим дискуссиям предшествовала глава в книге X. Г. Бейниса (1939/1971) «Мифология души», где утверждалось существование культуральной психики, живущей в родовой традиции семьи, к которой пациент может возвращаться, чтобы исправить прошлые ошибки или излечить старые психокультурные болезни. С чисто эмпирической точки зрения культуральное бессознательное производится не только из коллективного бессознательного, но и из личного. Большая часть того, что Юнг называл личным, в действительности культурально обусловлено. В процессе кормления, отлучения от груди и обучения, ребенок получает от своей матери внимание, любовь и воспитание. Взаимодействуя с ней и другими членами семьи, ребенок также получает свою первую реальную ориентацию во всей культуре, в которую они все погружены. Эдипов комплекс и все его варианты не являются только личными, как утверждал Фрейд, или только архетипическими, как утверждал Юнг. Эрих Фромм впервые описал пьесу Эсхилла «Царь Эдип» в правильном контексте греческой культуры, как отражающую период, когда неустойчивая патриархальная система родства могла все еще регрессировать до матриархальной системы. С этой точки зрения комплекс Эдипа может возникнуть только у того ребенка, который сталкивается с подобным культуральным паттреном в своей семье. Эриксон и Хорни, так же как и такие антропологи, как Радин, Бенедикт, Мид и Бейтсон предоставили много свидетельств независимого существования культуральной психики (называть ее сознательной или бессознательной можно только совершенно условно). — 78 —
|