|
В третьей главе я отметил произошедшие изменения в нашей культуре, дающие образ более земного типа матери, чем представленный Девой Марией в ее средневековом аспекте как Царицы Небесной (так красиво изображенной на стеклянном окне в Шартрезе и названной La Belle Veniare). Упомянутый выше мужчина получил большую пользу от пересмотра этой последовательности исторических событий, когда он смог отнести архетипический аспект материнской доброты к тому, чему он действительно принадлежал, освободить мать от его проекций, и сам освободился от ее влияния. Т.к. он отвел свои проекции архетипического образа, это действительно сняло часть бремени с ее идентичности и улучшило их отношения, делая их более реальными. Но что произошло позже с архетипическим переживанием, когда он отменил свои проекции образа? Я верю, что могу ответить на этот вопрос, показав, что через разрешение комплекса он пробрел расширенный взгляд на культуру. Обычно это в свою очередь ведет к переоценке религиозной истории, вводя этот отдельный культурный образ в контекст индивидуального опыта. Первый опыт отношений матери и ребенка безусловно является самой основной формой психобиологической эквивалентности, потому что она вообще не может существовать без полностью функционирующей полярности между образом и поведенческим паттерном. Этот опыт, как верно заметил Эрик Эриксон, устанавливает базовое доверие у младенца, из которого позже должны строиться важные человеческие взаимоотношения всех типов [131]. Но как только происходит разделение родителя и ребенка, мы можем переживать широкое расхождение этих двух полюсов. Один может быть удовлетворен, тогда как другой нет. Стивене правильно указывает, что эта неудача или отсутствие опытов инициации в нашем обществе происходит из-за образовательных дефектов или издержек [132]. Это означает, что многие маленькие мальчики и девочки не способны найти поведенческий паттерн, который связал бы их значимым образом с их ровесниками и закрепился бы на месте бывшего «неудовлетворенного голода инициации». Их отбрасывает назад к образу инициации всякий раз более сильно, и они должны попытаться найти смелость вырасти из этого образа осмысленно." Только позже, после больших колебаний они находят свое место в обществе. Другие люди очень успешно инициируются поведенчески, входя в группы того или иного вида (школы, команды, воинская служба или социальные группы), но могут не достичь цели в попытках найти свою индивидуальную идентичность. Также позже в жизни они могут испытать голод по мудрости типа той, что связана с поиском Грааля. Даже в нашей культуре многие люди всегда ищут того легендарного внутреннего путешествия к внутреннему просветлению. — 72 —
|