Психология Юнга и буддизм

Многие тибетцы нашли свой новый дом в Швейцарии, одной из самых гостеприимных стран после Тибета, где они созерцают те же самые альпийские вершины, что вдохновляли Юнга и напоминают им родные Гималаи: и Окружение, и перспективы благоприятствуют медитации и расширению сознания.

За несколько лет до того та же самая сила, которая вынудила тибетцев оставить свою страну, заставила меня покинуть мою, и я тоже нашла временное убежище в Швейцарии. Там пробудился мой интерес к восточным мистическим традициям. Там же я впервые встретилась с Далай-Ламой. С тех пор я часто знакомилась с тибетцами, которые странным образом были благодарны этой «зло­козненной» силе, которая свела нас вместе. Вот, на мой взгляд, потрясающий пример возможности проверить на практике это «преобразование мысли», которому учат тибетцы, и захватывающая дух демонстрация многомерного характера всякого события.

Совершенно спонтанно я одновременно стала занимать­ся трудами Юнга и тибетским буддизмом, и в том и в дру­гом случае вследствие ряда одновременных событий. Обе системы сразу же оказали на меня определяющее влия­ние, и я совершенно интуитивно почувствовала, что ка­ким-то образом они должны быть связаны между собой, ЧТО их связи имеют глубокий смысл, даже если эти систе­мы укоренились в очень разных традициях и получили t вое развитие при весьма различных внешних обстоятельствах.

Я постараюсь рассмотреть здесь главные аспекты юнгианской психологии и тибетского буддизма. Речь идет о темах огромного масштаба и великой сложности, как в теории, так и на практике, и на эту тему уже были опуб­ликованы значительные труды. Поэтому мое исследова­ние ограничено некоторыми вопросами, которыми занимался Юнг, и отношением алхимии к своим собственным результатам. Разговор о буддизме сосредоточится на тант­рическом буддизме и его соотношении с юнговской психологией. Но мне было бы трудно рассматривать тантрический буддизм в отрыве от более обширного кон­текста тибетского буддизма вообще. Поэтому я также даю Краткий очерк тибетского буддизма. Я избрала тему тант­рического буддизма и его взаимоотношения с юнгианской психологией, потому что эта частная форма буддизма представляется мне наиболее тесно связанной с вопроса­ми и проблемами, которые занимали Юнга на протяже­нии всей его жизни,— и, прежде всего, процесс расшире­ния сознания и духовного преображения. Юнг описывал этот процесс как «замечательный опыт становления созна­нии, предоставленный природой человеческому роду, ко­торый объединяет в общую задачу самые разнообразные культуры».