Основы психоанализа

[213]

драму, которая фабрикует для субъекта, попавшегося на приманку пространственной идентификации, череду фантазмов, открывающуюся расчлененным образом тела, а завершающуюся формой его целостности, которую мы назовем ортопедической, и облачением, наконец, в ту броню отчуждающей идентичности, чья жесткая структу­ра и предопределит собой все дальнейшее его умственное развитие" [33, с. II]. Как видим, развитие сознания у Ла­кана не продолжает или дополняет бессознательное су­ществование ребенка, но противостоит ему как нечто ил­люзорное, ирреальное, воображаемое.

Психотерапевты часто сталкиваются с воображаемым самопредъявлением. Мнимая природа собственного Я, которое люди демонстрируют друг другу в интимно-лич­ностном общении или в социально значимых ситуаци­ях, — типичный источник многих трудностей и психоло­гических проблем. Однако действительные сложности, обусловленные воображаемым существованием личнос­ти, лежат намного глубже.

Дело в том, что отчуждение от Реального чаще всего за­трагивает ситуацию удовлетворения потребностей, в том числе и тех, что связаны с самостью (сэлф-потребности, см. ранее, с. 182). "Ложная самость" интенсивно поддер­живает себя за счет действий и поступков, рассчитанных на восхищение аудитории, а подлинные экзистенциальные потребности не просто фрустрируются, но все реже и реже дают о себе знать — с каждым актом воображаемого само-конституирования человек отдаляется от своей настоящей природы. Хорошим примером является описанный мекси­канским поэтом и критиком Октавио Пасом дохляк — мар­гинальный тип личности латиноамериканца, не сумевшего ни интегрироваться в американскую культуру, ни сохра­нить собственную этнокультурную идентичность45.

Размышляя над этим и другими литературными приме­рами воображаемого конституирования, я поняла, что представить конкретные описания терапии в рамках данной проблемы очень сложно. Налицо классический па­радокс: воображаемое самоконституирование (в своей раз­витой форме) исключает обращение за психотерапевтиче-

[214]

ской помощью, и наоборот — признание необходимости последней (а, значит, того факта, что в жизни не все так уж хорошо) способствует разрушению данного паттерна поведения. Настоящие "воображалы" никогда не призна­ются в этом ни себе, ни другим.

Люди, страдающие от засилья Воображаемого, засоряю­щие Воображаемым свое и чужое жизненное пространст­во, воспринимаются окружающими очень специфически. Они и раздражают (своей агрессивной неадекватностью, примитивно завышенной самооценкой), и в то же время вызывают жалость и желание помочь. А помогать без за­проса не принято, да и нельзя. Кроме того, ситуация са­мораскрытия для таких лиц — предельно дискомфортная, особенно в случаях, когда собеседник является человеком проницательным.