О снах и о смерти

Тот же камень, хотя несколько иной формы, явился Юнгу во второй раз за несколько дней до настоящей смерти. Это был последний сон, который он смог сообщить:

Он увидел огромный круглый камень на возвышении на пустой площади, и на нем были выгравированы слова: «И он будет для тебя знаком Целостности и Единства». Затем он увидел множество сосудов справа на открытом пространстве и четырехугольник деревьев, корни которых протянулись по земле, обвили его, и среди корней сверкали золотые нити.[25]

Образ храма из одного камня также приносит просветление, как и в видениях Зосимы. И в образе камня в последнем сне Юнга также подчеркивается целостность, как и в тексте Комариуса.

Юнг часто подчеркивал, что ему казалось, будто его индивидуальная жизнь появилась как ризома (подземная корневая система растения, особенно заметная у грибов), сам он жил мимолетной жизнью наверху, но в глубине протекала некая иная жизнь.

Жизнь всегда казалась мне растением, живущим засчет своей ризомы. Его подлинная жизнь невидима, скрыта в ризоме. Та часть, появляется над землей, живет лишь одно лето. Затем она усыхает – эфемерное явление. Когда мы думаем о бесконечном росте и угасании жизни и цивилизаций, нельзя избавиться от впечатления абсолютной ничтожности. Но я никогда не терял ощущения чего-то живого и остающегося где-то ниже вечного течения.[26]

В последнем сне Юнг возвращается в ризоме – без всякого разрушения индивидуальной формы, укрытый в лоне земли. Корни представляют духовный процесс развития, которое длится дольше человеческой жизни, «по сравнению с которым индивидуум не больше, чем мимолетный цветок и плод ризомы».[27]

Сосуды, которые окружают Юнга во сне, напоминают о канопах в древнеегипетских могилах, в которых сохранялись внутренности, отделенные от мумии, а крышки их были выполнены в форме голов четырех сынов Осириса. Согласно тексту о бальзамировании, четыре сосуда представляют конечности богов. Их «жир» или «притирание» (психическая сущность) проникали во внутренности трупа и «защищали их», то есть, делали их нерушимыми.[28]

Мотив камня также появляется в смертном опыте человека, убитого на войне, о чем сообщает Хампе. В состоянии бессознательности, выходя из него лишь на короткое время, он видел мать и отца, затем странствовал с ними в горах по цветущему ландшафту.

Я нашел большой камень, перевернул его, он был невесомым. На обратной стороне было множество прекраснейших кристаллов горного хрусталя. Они образовали форму, напоминающую собор. Я был счастлив от этого.[29]

В свете этой амплификации красный камень, не почерневший от огня во сне ранее, приобретает более целостный смысл. Это символ той формы существования сновидца, которая переживет грядущую смерть. Во сне Юнга камень появляется как храм, гораздо более дифференцированный образ, чем в двух других примерах, вероятно потому что Юнг больше других людей был занят Самостью, отношениями с внутренней тотальностью.