|
– Прекрасная удобная софа, – сказал я, как только мы вошли в мебельный отдел магазина. – Каждому из нас требуется книжная полка и книжный стол, а также пара ламп. Вот и все, что нам нужно. – У тебя нет никакого воображения, – сказал Арнольд, указывая мне на антиквариат. – Поговори с продавцом. Естественно, я не мог приехать в Швейцарию, хотя бы чутьчуть не зная немецкого. Прежде чем покинуть Канаду, я прошел полугодовой курс немецкого языка в Берлице. По-немецки я говорил не слишком свободно, но мог добиться, чтобы меня поняли. Кроме того, я мог перейти на французский. Арнольд не знал французского языка, а по-немецки не мог даже считать. Мне думается, что он даже не осознавал, что приехал в другую страну. На этот счет я несколько раз выражал вслух свое неудовольствие. – Несколько фраз, – умолял я. – Пожалуйста, скажи добрый день – Guten Tag. Он передернул плечами: – Здесь все говорят по-английски. Оказалось, не все. Хуже того, к моей досаде, здесь был распространен швейцарский диалект немецкого, который отличался от чистого немецкого, как английский в Уэльсе или Шотландии от чистого английского. Я оказался почти таким же беспомощным, как Арнольд. Мы пошли обратно в отдел мебельного магазина. Разговаривая то на одном языке, то на другом мы, наконец, справились с тем, как потратить большую сумму денег нашей хозяйки. Пока я мучился, подбирая выражения для того, что именно я имею в виду, Арнольд изображал это жестами. Покидая магазин в сопровождении благодарной толпы продавцов, мы стали обладателями некоторых вещей, которые я совсем не предполагал покупать: китайского абажура, двух индийских ковров, целого сервиза, восьми фунтов сосисок и нескольких репродукций картин Миро и Шагала. Гретхен была потрясена. Она приготовила нам особый обед. – Я просто соединил несоединимое, – ухмыльнулся Арнольд. Я прилагал все возможные усилия, чтобы по достоинству оценить Арнольда. Я хотел этого. Его выдающаяся натура, его кипучий природный энтузиазм не могли не очаровать. Я наслаждался тем впечатлением доверительной беспомощности, которое он производил. Он вдыхал жизнь в каждую нашу вечеринку. Он легко адаптировался к новым ситуациям. В нем было гораздо больше авантюризма, чем во мне. Где бы мы ни находились, мы быстро знакомились с новыми людьми и становились друзьями. А затем приводили их к себе домой. У него было сверхъестественное чувство восприятия. Попав в наезженную колею, увязнув в рутине, он всегда мог предложить какое-то оригинальное решение. У него был очень богатый интеллект, всегда полный новых планов и идей. Его предчувствия всегда оправдывались. Он производил впечатление человека, у которого есть шестое чувство, хотя я был ограничен только пятью. Мое видение было обыденным: я видел либо «человека», либо «вещь». Арнольд видел их душу. — 72 —
|