|
- Ну и чего ты добился? – Скептически скосилась мать. – Пирожок оказался пожран, а ты завалился бесславно. - То, может быть, сказывается испытующее влияние Сатурна. – Ответил сын. - Ладно тебе, Сатурна. – С едва заметной усмешкой, но по-доброму вымолвила мать. – Иди умойся и выпей чаю с вареньем. Иван, плетью изгибаясь, поплелся в ванную, а мать, тем временем, подошла к телефону, бегло пробежалась по клавишам своими белыми, выстиранными пальцами и устало застыла у аппарата. Наконец, дождавшись отклика абонента, встрепенулась и сдержанно-сухо произнесла: - Витриол. Какое то время в раздумчивости постояла у аппарата и положила трубку. Между тем, из ванной уже помытый и приглаженный, вышел сын и доверчиво, как бы раскаиваясь в содеянном, посмотрел на мать. Та смягчилась, сделалась ласковой и сказала: - Ладно, Ванечка, что сделано, то сделано. Пошли чаевничать. Только, сыночка, прошу тебя, не доводи свою бедную мамочку. Я простая прачка. В поте лица своего радею с утра до ночи. Хоть иногда жалей меня. - Прости, мама. – Чистым голосом вымолвил отрок и навстречу матери раскрыл свой посветлевший, прояснившийся взор. 23. Иван да Марья. Большая перемена. Однажды на большой перемене, Марья, выбрав уместный момент, приблизилась к Ивану и, вильнув бантиком, словно невзначай, шепнула: - Ты, Ваня, просто молодец. Но мне кажется, что ты опять сегодня ночью плакал. - Отчего же тебе так кажется? – Смущенно потупился застенчивый ребенок. - Не знаю, Ванечка. Просто женская интуиция. - А, может, я и не плакал вовсе? - Плакал, Ванечка, плакал. - Ну а тебе то, в таком случае, что за дело? – С некоторым вызовом насупился мальчик. — 103 —
|