|
Юнг, руководивший этой работой Эйтингона в Цюрихе, относился к нему иронически. Мы помним, как он писал Фрейду, что Эйтингон станет когда-нибудь депутатом Государственной думы. Джонс не мог поверить в то, что Фрейд мог всерьез ценить интеллектуальные способности Эйтингона, который, впрочем, был абсолютно верен Фрейду, чье „малейшее желание или мнение было решающим для Эйтингона". В остальном же, добавляет Джонс, Эйтингон был легко подвержен чужим влияниям, „так что в его позиции никогда нельзя было быть уверенным". Ш. Радо, работавший непосредственно с Эйтинго-ном, рассказывал о нем в своих неопубликованных воспоминаниях так: „Эйтингон был человеком с блестящим философским образованием, необыкновенно сдержанный, хорошо организованный. Он делал из Фрейда идола... Этот человек не написал в своей жизни ни одной клинической статьи, вообще ничего, кроме общих речей. Он организовывал. Это означало, что появлялось его имя, а дело делали другие. Но не поймите меня неправильно. Он был человеком редкой целостности". Некоторая двойственность или, может быть, недоговоренность свойственна едва ли не всем воспоминаниям об Эйтингоне. Впрочем, такие аналитики, как Ференчи и Винсвангер, высоко ценили Эйтингона. Лев Шестов, крупнейший философ русской эмиграции и человек безупречной порядочности, тоже относился к Эйтингону с глубоким уважением (см. гл. 2). Фрейд питал к Эйтингону неограниченное доверие, которое лишь усиливалось с годами. В 1920 году Эитингон стал членом Комитета, секретной группы из 6 самых близких учеников Фрейда, которая имела решающее влияние на политику Международной психоаналитической ассоциации. Эитингон проявлял выдающиеся организаторские способности. Один из самых близких учеников Фрейда и его доверенное лицо, он возглавлял разнообразные начинания аналитиков. Его заслугой считается открытие в 1920 году Берлинского психоаналитического института с поликлиникой, в котором впервые был организован систематический прием пациентов и отработаны процедуры психоаналитического тренинга. Берлинский институт, вне всяких сомнений, был образцом для Государственного психоаналитического института в Москве. В 1926 году Эитингон избирается Президентом Международной психоаналитической ассоциации, и эти свои обязанности он успешно выполнял в течение многих лет. Эитингон практически никогда не пропускал дни рождения Фрейда, а тот, все более недоступный, был всегда открыт для Эйтингона. Например, в 1929 году на дне рождения у больного Фрейда были только Лу Анд-реас-СалоМе и Эитингон. В научном или литературном плане он, в противоположность своему профессиональному окружению, был непродуктивен. — 198 —
|