|
Но мы уже отмечали, что принцип реальности также подразумевает что-то существенно новое, а именно, знакомую функцию предвидения будущего, ориентирующую наши действия в соответствии с ним и корректно связывающую средства и результаты друг с другом. Это функция эго и, несомненно, адаптационный процесс высшей значимости. Мы можем допустить, что развитие эго вступает в этот процесс как независимая переменная, хотя, естественно, вовлеченная функция эго может вторичным образом приносить удовольствие. Вскоре мы сможем сказать несколько больше о “принципе”, который регулирует эту часть эго развития. Такое положение дел может иметь всеобщую значимость. Мы можем задаться вопросом, почему определенные способы поведения обладают большими возможностями удовольствия, чем другие. Ясно, что психология инстинктивных влечений не полностью отвечает на этот вопрос. Ференци (1924) полагает, что чрезмерно большой нарциссический катексис пениса обусловлен его ролью в размножении видов. Мы должны без колебаний обобщить это предположение и включить общие биологические соображения такого типа в объяснение возможностей удовольствия от органа или поведения. Требования для выживания видов могут принимать форму в психическом развитии человека, которая может быть независима от принципа удовольствия — и от принципа реальности, который происходит от него вторичным образом — и может даже регулировать возможности достижения удовольствия. Сходное предположение может быть сделано относительно потребностей самосохранения: например, либидиональная активность оральной зоны “основывается” прежде всего на потребности в пище. Мы можем рассматривать отношение к внешнему миру, которое, как независимый фактор, регулирует определенные предпосылки для применения принципа удовольствия. Таким образом, мы приходим к концепции, в которой отношения к реальности определяются принципом реальности в более широком и принципом реальности в более узком смысле. ( Я не хочу обсуждать здесь вопрос о том, может или нет первый из них, который включает результаты естественного отбора, влияние наследственности и т.д., рассматриваться как один из регулирующих принципов в обычном смысле этого слова.) Принцип реальности в более широком смысле будет исторически предшествовать и иерархически превосходить принцип удовольствия. Подчинение принципа удовольствия принципу реальности в этом смысле было обсуждено Радо (1931). Я не считаю необоснованным нарушением границ предложить такое расширение концепции принципа реальности. Мы настолько привыкли к общим биологическим концепциям в психоанализе — психоаналитическая классификация инстинктивных влечений, например, существенно базируется на биологических соображениях — что здесь должно найтись место и для этой концепции. Мы имеем здесь, так сказать, два уровня строения теории, так же как в психоаналитической теории инстинктивных влечений, где инстинктивные процессы влечений, с которыми мы имеем дело в нашей психоаналитической работе, находятся на одном уровне, а общее биологическое происхождение инстинкта смерти, применение теории либидо в отношении клеток друг к другу, и т.д., находятся на другом уровне. В то время как, несомненно, существуют отношения между более широким и более узким принципом реальности, тем не менее, на данной стадии исследования представляется целесообразным каждый раз указывать уровень рассуждения во избежание неправильного понимания. В данном месте мне хотелось бы процитировать утверждение Фрейда, которое может поддержать развиваемую здесь точку зрения: “Как высшее развитие, так и инволюция вполне могут быть последствиями адаптации к давлению внешних сил; и в обоих случаях роль, играемая инстинктами, может быть сведена к задержке (в форме внутреннего источника удовольствия) обязательной модификации” (1920, с.41). — 24 —
|