|
Мы уже упоминали, что достижения адаптации могут превращаться в расстройства адаптации. Мы знаем, например, что не все люди могут выносить полного согласия с внешним миром и его требованиями (например, социальными требованиями); их синтетическая функция, так сказать, не может идти в ногу с требованиями внешнего мира. Нам также известно, что невротический симптом тоже является попыткой адаптации, хотя и безуспешной. Такие противоречия очевидно является необходимыми сопутствующими обстоятельствами биологической эволюции. В этой связи Фрейд (1937) цитирует Гете: “Разум становится безумием, доброта причиняет боль”. Неудивительно, что многие биологические процессы, служащие сами по себе определенной цели, также оказывают пагубные побочные воздействия на организм. Процессы адаптации являются, прежде всего, целенаправленными лишь для определенной области эволюционных ситуаций; кроме того, они включают в себя внутренние самолимитирующие факторы, которые могут быть, а могут не быть, адаптивными. Одноклеточные организмы, когда они предоставлены сами себе, в конечном счете разрушаются продуктами своего обмена веществ. Помнится, Фрейд (1920) упомянул этот факт при обсуждении инстинкта смерти. И обратно, адаптационные расстройства могут обращаться в адаптационные достижения, когда прорабатываются должным образом. Нормальное развитие включает в себя типичные конфликты, а с ними возможность адаптационных расстройств[17]. Даже хотя понятие психического здоровья необходимо должно оставаться смутным, Вэлдер в недавней дискуссии справедливо сказал, что психическое здоровье не может считаться продуктом случая. Одной из его предпосылок является готовность к средне ожидаемым ситуациям окружающей среды, и к средне ожидаемым внутренним конфликтам. Я полагаю, что нам будет легко принять идею о том, что функции эго, вдобавок к их координации, также обладают ранговым порядком. Э.Вейсс (1937), например, говорил о поверхностных и более глубоких слоях защиты, но этот ранговый порядок не обязан совпадать с ранговым порядком функции эго с точки зрения их биологической целенаправленности. Мы видели, например, что приспосабливание, синтетическая функция, должно быть превосходящим по классу перед регуляцией со стороны внешнего мира. Позднее мы увидим, что имеют место также рациональные регуляции на более высоком и более высоком уровнях (некоторыми из них являются такие понятия, как смышленость, объективация, причинное мышление и взаимоотношения средств и цели). Даже различные аспекты синтетической функции имеют различную степень биологической значимости. Большой шаг в человеческом развитии отделяет примитивные синтетические регуляции, которые действуют при формировании суперэго, от тех синтетических достижений, которые являются нашими целями в психоаналитическом лечении. То же самое справедливо также относительно функции дифференциации. Психоаналитическая терапия может изменять основу этого рангового порядка, стимулируя новое разделение труда: например, эго может принимать на себя управление делами, которое ранее осуществлялось другими инстанциями. Многое все еще неясно в этих вопросах, и будет оставаться неясным до тех пор, пока не будет понято развитие функций свободной от конфликтов эго сферы. Это в особенности справедливо для психологии психозов (для шизофрении, а также для так называемых органических психозов). Однако то, что нам уже известно, так это то, что на стабильность и эффективность индивида несомненно влияют целенаправленная координация и ранговый порядок функций — с точки зрения адаптации, дифференциации и синтеза — внутри эго, а не только пластичность или сила инстинктивного влечения, и терпимость к напряжению и т.д., с точки зрения которых обычно определяется сила эго. Вполне сообразно с этими соображениями говорить о приоритете регуляции посредством интеллекта. Здесь будет уместно обсуждение понятия целенаправленности, но я не могу начинать его сейчас. — 29 —
|