Досье на человека

Влада Тарелкина кушает молочные сосиски в томатном остром соусе. Кухню озаряет тусклый свет сорокаваттной лампочки. Вдруг на полу показался таракан, поблескивая глянцевой спинкой. Владе де­лается дурно, и она роняет сосиску на пол. В это время по радио пере­дают сводку погоды, и Влада краем уха слышит, что назавтра ожидает­ся понижение температуры доминус 18 градусов. «О! — шепчет Вла­да, — наконец-то я смогу надеть свою каракулевую шубку».

На лестничной площадке

На лестничной площадке встречаются два соседа, вежливо же­лают друг другу доброго утра и, пока спускаются по лестнице, заво­дят между собою разговор.

— А вы, Сидор Петрович, хам.

— А вы, Лука Михайлович, сами хам. И хам, может быть, в боль­шей степени, чем я. Хоть я совсем и не хам.

— Ну уж вы эти предположения бросьте. Хам не я , а вы.

— Нет вы.

— Нет вы.

— А у вас нос пунцовый.

— А вы позавчера мне на ногу в трамвае наступили и не изви­нились.

— Это вам кто-то другой на ногу наступил, а я не наступал, потому что я таким хамам, как вы, предпочитаю на ноги не на­ступать.

— Мало ли чего вы не предпочитаете. Только вы наступили мне на ногу и не извинились. Стало быть, вы еще и трамвай­ный хам.

— А вы к тому же еще и клеветник.

— А вы жулик.

— Я жулик?

— Вы, вы, вы.

— А отчего у вас нос пунцовый?

— А он вовсе и не пунцовый.

— А какой же?

— Обыкновенный.

— Вы просто не хотите признаться, что вы есть выпивоха.

— А вы есть дурень.

— А это уже с вашей стороны есть оскорбление личности. •

— Это кто личность? Вы что ли?

— Представьте, я. Не вы же.

— Какая же вы личность, когда вы всего лишь навсего околич­ность?

— Как раз наоборот. А вот вы, кстати, мне должны сто рублей и никак не отдаете их.

— Это за что же я вам должен?

— Помните, у вас на сырок творожный не хватало?

— Уж на что, на что, а на сырок у меня всегда хватало. Может быть, это у вас на сырок не хватало, а у меня всегда хватало и на десять сырков.

— Врете! Бессовестно врете. Вы, если хотите, можете и не отда­вать. Мне ваши сто рублей и не нужны. Я могу и без них обойтись. Только вы нечестный человек после этого.

— Сами вы нечестный. И ладони у вас потные.

— А по вам тюрьма плачет.

— А по вам сумасшедший дом.

— Тьфу на вас.

— Это на вас тьфу.

Поплевав друг на друга, добрые соседи выходят из парадного и после горячего рукопожатия расходятся в разные стороны.

Сутяпкин

Никто кроме меня не знает, что старик Сутяпкин — эксгибицио­нист. Однако это так.

— Ах сколько шарму, сколько сладострастия! Королева! Истин­но — королева!