|
В ответ на этот вопрос должна сказать, что психоанализ до сих пор стоял за ограничение вмешательства воспитания, особо выделяя некоторые связанные с ним опасности. В этом контексте я напомню вам о тех путях, которыми ребенок приходит к выполнению требований взрослого мира, как он преодолевает свою первую эмоциональную привязанность путем само-отождсс-пзления с вызывающими любовь и страх взрослыми, как он избегает внешнего влияния, но те;\1 временем вызывает Взаимосвязь психоанализа и образования 469 внутри себя выделение области, смоделированной его родителями и продолжающей поддерживать их влияние. Это слияние с фигурой родителя является серьезным шагом, так как благодаря ему родительские запреты и требования ложатся в основу постоянных и неизменных принципов поведения ребенка, то есть образуется исторический остаток, который не в состоянии приспособиться к внешним условиям. Конечно, сами родители готовы обнаружить у тридцатилетнего человека те нсдостат-, ки, от которых они пытались отучить трехлетнего. Но часть эго личности, являющееся остаточным явлением их требований и стандартов, не расположена к подобным изменениям; она неизменна. Ниже я приведу примеры, иллюстрирующие эти суждения. Я вспоминаю мальчика, в раннем детстве обожавшего сладкое. Так как эту страсть было невозможно удовлетворить обычными методами, он шел на любые нарушения и ухищрения, чтобы добиться желаемого, тратил все свои карманные деньги на сладости и не придавал особого значения тому, каким образом были добыты дополнительные средства. В дело вмешались родители. Мальчику запретили есть сладкое, и его преданность матери, настаивавшей на таком запрете, сыграла свою роль. К удовлетворению старших он перестал жаждать сладкого. Но даже позже, будучи молодым человеком, обладавшим достаточным количеством денег, чтобы скупить все пирожные в кондитерском магазине, он не мог съесть плитку шоколада, не заливаясь густой краской. Наблюдавшие за ним были уверены в том, что он делает что-то запрещенное, как если бы он ел купленное на краденые деньги. Очевидно, что навязанное ему ранее ограничение не привело автоматически к изменению ситуации. Вот другой пример, на этот раз еще более безобидный. Этот мальчик был особенно привязан к матери. Больше всего он желал занять место отца, стать ее наперсником, защитником и самым любимым человеком. Неоднократно он убеждался в том, что отец на законных основаниях занимал то положение, к которому стремился он, что отец был властен в любой момент отослать его от матери, тем самым подчеркнув разницу между его детской беспомощностью и слабостью и несомненной силой отца. Позже, будучи подростком, этот юноша страдал от мучительной — 335 —
|