|
– Надоело до черта! Хочу уйти, выкинуться в окно! Чувствую, что ненавижу его и ничего не могу поделать. На этом этапе я почти не делаю комментариев, оценок или суждений, лишь позволяю себе нейтрализовать накал «смертоносных выражений» матери высказываниями типа: – Ты слышишь, она все это говорит, чтобы не сделать, как ты хочешь? Как ей надоело твое поведение! Или твой брат решил, что он – это ты? Ответ следовал незамедлительно чаще в виде хихиканья, кивания головой или цепкого взгляда. С каждым сеансом мальчик чувствовал себя все более уверенно. Он сам выбирал игрушки или игру, часто показывал построенные им конструкции, начал постепенно устраиваться подле нас с игрушками, как бы давая матери выговориться. Он давно уже все осмотрел в кабинете. Войдя, вначале глазами ищет, что ему нужно, сам себя спрашивает вслух: а где эта игрушка? – и тут же уверенно направлялся к коробке с игрушками, доставая необходимую. Встречались мы два раза в неделю. Прошел месяц. Тогда я сказала Гайку, что хочу познакомиться с его отцом: – Скажи ему, чтобы в следующий раз он пришел вместе с вами. Он должен знать, куда ходит его сын. И я хотела бы знать его мнение. На следующий сеанс они пришли втроем. Отец, крепкого сложения, небольшого роста, старался держаться свободно, хотя и чувствовалось, что он смущен. Жена устроилась в своем уголке на краешке дивана, муж поодаль на достаточном расстоянии. Сын присел на ковре у ног матери, перетащив туда коробку с игрушками. – Я пригласила вас, потому что мне важно знать ваше отношение к тому, что происходит с вашим сыном, – начала я. – Это очень важно – знать ваше мнение. И не только для меня, но и для вашего сына. – Что именно? – спросил он. – Что, на ваш взгляд, происходит с вашим сыном? – Я уже ничего не знаю, – ответил он после паузы, – перепробовали мы все. И объяснял, и бил – ничего не помогает.(Пауза.) – Вы хотите, чтобы он стал другим, – продолжила я после новой паузы. – Конечно, – подхватил отец, – нормальным ребенком. – То есть такими, какими бывают 6-летние мальчики? – уточнила я и обратилась к Гайку: – Ты слышишь, Гайк, твой отец желает иметь 6-летнего сына, который сам знает, что он хочет и умеет это сделать сам. В этот момент Гайк из-за коробки с игрушками протянул нам обезьянку Кики,[59] глядя на отца, и произнес на армянском: – Смотри, Кики сейчас умрет. – Да, если ты о своем старшем брате. Первый сын твоего отца, которого тоже звали Гайк, как и твоего деда, умер. Но ты, Гайк – второй ребенок, старший 6-летний сын своего отца, и сейчас речь идет о тебе, – сказала я. — 65 —
|