|
– То есть, – уточняю я, – ты думаешь, что это не болезнь, а что-то иное? Тут я себя поймала на том, что, как и Ева, называю ее энурез «это». – Наверное, – отвечает она. – Твоя война с этим «это» безрезультатна, оставь его в покое. Я больше говорить об «этом» и не буду. Если ты решишь обратиться к терапии, то мы будем говорить о тебе, о твоей жизни, друзьях, переживаниях, а оно – «это» – пусть делает что хочет. Если сама захочешь, можешь говорить обо всем, что в голове, в мыслях; будем анализировать, искать около, пока не нащупаем главного, не поймем основную причину. Ева согласилась. Остальная часть беседы показала ее пассивность в отношении к реальности, к будущему. Между днем и ночью она постоянно находится в страхе ожидания. Расставание с родителями воспринимается ею прагматично: они нашли работу, работают, помогают. – Хотят собрать денег на репетиторов, через год надо готовиться к вуз. Скучаю, – говорит она без энтузиазма, – но скоро же каникулы, я поеду к ним. Друзей у Евы, как она считает, достаточно, но из-за «этого» не может ночевать у подруг. Опять она повернула тему на «это» – на что я обратила ее внимание. Она улыбнулась: – Знаете, я с друзьями об этом говорить не могу. Даже с подругами. – Да? – Ну что вы, как можно? – как бы оправдываясь, объясняет Ева. – А как ты думаешь, они бы сказали тебе, если бы и у них было такое? – Только Л. Точно, она бы поделилась, но я с ней тоже, хотя, (Ева потупила взор), кажется, не говорила, не помню. – Это твое право иметь и хранить свои тайны и секреты. Я вот не имею права выдавать никому, даже самым близким родным, ничего из доверенного мне пациентами. Все, что ты будешь здесь говорить, я также не имею права разглашать без твоего согласия. Далее я плавно перешла к основным правилам аналитической терапии. Мы договорились о начале терапии с частотой один раз в неделю. Я была уверена, что это случай классического невроза – повторение травмы. Он также был связан с мамой и темным подъездом – утробой. Позитивное воздействие неизвестного препарата и недоверие к нему оставляло впечатление эффекта плацебо. Информация, которой я владела, позволяла предполагать наличие неразрешенных эдиповых проблем, а также (хотя об этом речи не было) несложившихся, или вернее, сложившихся отрицательно переживаний, – тревоги, зависти, ревности, агрессии – связанных с матерью. В связи с преждевременными родами затруднения в отношениях могли вызывать бессознательные негативные чувства у обеих. У матери: я плохая мать, ребенок избегает моего лона, а потом груди. Удочери: есть кто-то, кого любят больше меня, здесь (в лоне) стало настолько страшно, что надо выскочить наружу, родиться. Но и здесь все осложнено. Условия искусственного вынашивания, – кювез, тишина и безмолвие, одиночество – встречи мамы и дочки не более двух раз в день. — 43 —
|