Божественный ребенок

'Causa (лат.) — причина. — Примеч. ред.

^ites d'entree et de sortie (фр.)—ркгуалыкюда и уьаоал—Примеч. пер. ^тот факт — известен, а этнографической литературы по данному вопросу больше, чем можно было бы привести.

Божественный ребенок

349

его знаем, говорит из его бессознательного, а неизвестный мир психики, про который нам ведомо, что она только частично отражает наш эмпирический мир и что она — в другой части — даже формирует его соответственно психических фактов, сколько описывает, как душа переживает психические факты, причем она (душа) нередко ведет себя настолько самовластно, что отрицает осязаемую действительность и выдвигает утверждения, которые дают пощечину действительности.

Примитивное устроение духа не выдумывает никаких мифов, но переживает их. Изначально мифы — суть откровения предсознательной души, невольные высказывания о бессознательном духовном событии, а совсем не аллегории психических процессов'. Такие аллегории были бы только досужей игрой ненаучного интеллекта. Мифы же имеют витальное2 значение. Они не только представляют, но также и являются душевной жизнью примитивного рода, который тотчас распадется и погибнет, если потеряет свое мифическое наследное достояние, так же как человек, потерявший душу. Мифология рода — это его живая религия, потеря которой всегда и повсюду, даже у цивилизованных людей, — моральная катастрофа. Религия — это живая связь с душевными процессами, которые зависят не от сознания, а происходят где-то по ту сторону от него, в темноте душевных задворок. Хоть многие из этих бессознательных процессов возникают из косвенных понуждений сознания, но никогда не из сознательного произвола. Другие, кажется, возникают спонтанно, т. е. без узнаваемых и без указующих на сознание причин.

Современная психология трактует продукты бессознательной деятельности фантазии как самоизображение процессов в бессознательном или как высказывания бессознательной психики о себе самой. Различают две категории таких продуктов. Во-первых, фантазии (включая сновидения) личного характера, которые, без сомнения, восходят к лично пережитому, забытому или вытесненному и кото-

'Ср. Seelenprobleme der Gegenwart. 1931. S.167. Vita (лат.) — жизнь. — Примеч. ред.

350

К. Г. ЮНГ

рые вследствие этого всецело могут быть объяснены из индивидуального анамнеза'. Во-вторых, фантазии (включая сновидения) неличного характера, которые не могут быть сведены к переживаниям индивидуальной предыстории и которые, вследствие этого, не могут быть объяснены из индивидуальных acquisitionen2. Несомненно, что эти образы фантазии имеют свою ближайшую аналогию с мифологическими типами. Поэтому можно допустить, что они вообще соответствуют определенным коллективным (а не личным) структурным элементам человеческой души и наследуются так же, как морфологические элементы человеческого тела. Хоть традиция и распространение путем миграции имеют все основания, помимо них все же существуют бесчисленные случаи — как уже было сказано, которые нельзя объяснить таким происхождением и которые требуют предположения об «автохронном» вторичном происхождении. Эти случаи настолько часты, что нельзя не предположить наличие коллективного базового пласта души. Я обозначил это бессознательное как коллективное бессознательное. Продукты этой второй категории настолько подобны структурным типам мифов и сказок, что их можно рассматривать как родственные. Поэтому вполне вероятно, что оба — как мифологические типы, так и индивидуальные — возникают при абсолютно схожих условиях. Как уже упомянуто, продукты фантазии второй категории (впрочем, также и первой) возникают в состоянии пониженной интенсивности сознания (в сновидениях, делириях, дневных грезах, видениях и т. д.). В таких состояниях прекращается концентрация сознания, и содержания, выходящие из бессознательного, не оттормаживаются, бессознательный прежде материал устремляется как из распахнутых боковых дверей в пространство сознания. Этот способ возникновения является всеобщим правилом3.