Божественный ребенок

' Indianenmarchen aus Sudamerika, 1920. S. 285. 2 Indianenmarchen aus Nordamerika, 1924. S.74.

312

К. Г. ЮН!

завидовала, бросила пряслицу в колодец, но тут же эту прялку и нашла. Несмотря на это, она идет дальше и делает все то, что прежде правильно сделала падчерица, но наоборот. Награда — соответствующая. Дальнейшие подтверждения излишни при частоте этого мотива.

Образ старика, столь же превосходящего в силе, как и услужливого, побуждает поставить его в какое-нибудь отношение к божеству. В немецкой сказке о солдате и черной принцессе' рассказывается, что проклятие принцессы, лежащей в железном гробу, заключается в том, чтобы каждую ночь сжирать солдата, который должен нести очередную вахту на ее могиле. Один из таких солдат попытался удрать. «Когда настал вечер, он тайком улизнул, пустился наутек через горы и поля; и очутился он на прекрасном лугу. Там внезапно предстал перед ним маленький человечек с длинной седой бородой, который, однако, был нашим любимым Господом Богом; он не пожелал более взирать на бедствия, еженощно учиняемые чертом. «Куда путь? — спросил седой человечек. — Не разрешишь ли пойти с тобой?» Старичок выглядел таким простодушным, что солдат рассказал ему о своем побеге и почему он это сделал. Теперь, по обыкновению, следует хороший совет. В этом рассказе фактически старик объявляется самим Богом с той же самой наивностью, с какой английский алхимик Джон Рипли называет «старого короля» — «antiquus dierum» («Стариком дней»)2.

Все архетипы имеют как позитивный, благоприятный, светлый, возвышенный, так и принижающий, отчасти негативный и неблагоприятный, отчасти лишь хтонический, но в дальнейшем нейтральный характер. Архетип «духа» также не является исключением. Уже его карликовый облик означает предельную уменьшительность, а также расплывчатую природность растительного нумена, происходящего из преисподней. В одной балканской сказке он кажется убогим, поскольку потерял глаз. «Филины» — вид летающего чудовища — выкололи ему глаз, и герой должен поза-

' Deutsche Marchen Seit Grimm, 1912. S.189. 2 В так называемой кантилене.

О феноменологии духа в сказках

313

ботиться, чтобы они же его восстановили. Старик потерял часть своего зрения, т. е. своей проницательности и прозорливости в демоническом мире тьмы; последний нанес ему порчу, и в этом отношении старик напоминает судьбу Осириса,· потерявшего один свой глаз из-за взгляда черной свиньи, а именно Сета, или вспомним о том же самом Вотане, который у источника принес в жертву Мимиру один свой глаз. Примечательно, что верховным животным у старика в нашей сказке является козел, — последнее указывает на то, что старик обладает и темной стороной. В одной сибирской сказке старик появляется как одноногий, однорукий и одноглазый старец, пробуждающий железным посохом покойника. В ходе рассказа многократно оживленный по ошибке убил старика, разрушив тем самым свое полное счастье. Название сказки гласит: «Однобокий старик»; на самом деле его ущербность означает то, что он в какой-то мере состоит только из одной половины. Другая половина — невидима, она выступает в рассказе как убийца, который посягает на жизнь героя истории. Наконец герою удается умертвить своего многократного убийцу, однако в неистовстве он повергает также и однобокого старика, что намекает на идентичность обоих убитых. Из этого явствует возможность, что старик мог быть одновременно и своей противоположностью: оживляющим, так же как и убивающим, «Ad utrumque peritus», как говорится о Гермесе'.