|
302 К. Г. ЮНГ учитель, профессор, дед или какая-нибудь особа, которая обладает авторитетом. Архетип духа в образе людей, гномов и животных выступает, смотря по обстоятельствам, в ситуации, в которой благоразумие, понимание, добрый совет, решение, замысел и т. д. были бы необходимы, но не могут быть произведены собственными средствами. Архетип компенсирует такое состояние духовного изъяна, заполняя этот пробел содержаниями. Превосходным примером такой компенсации является сновидение о белом и черном маге, о котором я упоминал в сочинении «Об архетипах коллективного бессознательного». Это сновидение пыталось компенсировать духовные .затруднения одного юного студента теологии. Компенсация здесь происходила, конечно, не так, как хотелось бы, но он столкнулся с проблемой, которую я обрисовал выше и подобную которой нам снова и снова преподносит жизнь, а именно сомнительность морального оценивания, сбивающая с толку сыгранность добра и зла, il неумолимое сцепление вины, страдания и избавления. Это — верный путь к религиозному праопыту, однако сколь многие могут его познать? Путь этот — едва слышный голос, который звучит издалека. Этот голос — двусмыслен, сомнителен и темен, он означает опасность и риск; невидимую тропу, по которой могут идти только во имя Бога, без уверенности и без одобрения. 3. ДУХ В СКАЗКАХ С величайшим удовольствием я бы представил моему читателю побольше материала из современных сновидений. Боюсь, однако, что индивидуализм сновидений предъявляет слишком большие требования к изложению и займет много места, коим мы не располагаем. Поэтому лучше обратиться к фольклору, где мы избавлены от конфронтации и суматохи индивидуальной казуистики и можем рассматривать вариации мотива духа без необходимости принимать в расчет более или менее неповторимые индивидуальные ус- 0 феноменологии духа в сказках 303 ловия. В мифах и сказках, так же как и в сновидениях, душа высказывается о себе самой, а архетипы обнаруживаются в своей естественной сыгранности, как «оформление и преобразование вечного смысла вечного содержания». Частота, с которой тип духа встречается в сновидениях в виде старика, приблизительно соответствует частоте появления духа в сказках'. Старик всегда возникает там, где герой пребывает в безнадежной и отчаянной ситуации, из которой его может освободить только основательное размышление или счастливый случай, т. е. духовная функция или эндопсихический автоматизм. Так как герой, однако, по внешним или по внутренним причинам не может добиться успеха, то этот изъян компенсируется необходимым знанием, являющимся в форме персонифицированной мысли, а именно в образе приносящего совет и оказывающего помощь старика. В одной эстонской сказке2, например, рассказывается, как один истязаемый мальчиксирота, у которого с пастбища убежала корова, не пожелал более из страха наказания возвращаться домой и сбежал, полагаясь на счастье и на авось. Таким образом, он оказался в безнадежной ситуации, из которой не было видимого выхода. Изнуренный, погрузился он в глубокий сон. Когда он пробудился, «то ему показалось, как будто что-то жидкое было у него во рту, и он увидел, что перед ним стоял маленький старичок с длинной седой бородой, который собирался заткнуть пробку на своем бочонке с молоком. «Дай мне еще попить», — попросил мальчик. «На сегодня с тебя хватит, — возразил старик. — Если бы мой путь меня сюда случайно не вывел, то это был бы твой последний сон, ибо когда я тебя нашел, ты был уже наполовину мертв». Потом старец спросил мальчика, кто он такой и куда он собирается. Мальчик рассказал все, что прежде пережил, из того, что смог вспомнить, вплоть — 216 —
|