Бессознательное использование своего тела женщиной

Клинический материал

Г-жа X ., тридцатишестилетняя белая преподавательница, обратилась за помощью по поводу жестокой депрессии. За спиной у нее остались обломки брака и многочисленных связей с чернокожими партнерами. В юности она страстно хотела быть писательницей, но ощутила в университете, что ее интеллект блокирован, и потому вместо этого стала преподавательницей и профессиональным литературным критиком. Она всегда интересовалась сном и сновидениями. На первых же сеансах анализа стало ясно, что ее депрессия началась через девять месяцев после ее последнего аборта, к которому ее привели отношения с очередным черным любовником. Она сознательно планировала этот аборт, без колебаний или видимого чувства вины, так как приехала из страны, где запрещены межрасовые половые отношения. Никто бы не потерпел черного ребенка, особенно ее мать. После этого события г-жа X . бросила работу и приехала сюда, в Англию, со своим любовником, который заботился о ней и после аборта относился к ней особенно трепетно, словно она сама была утраченным ребенком. Г-жа X . наслаждалась своей зависимостью от него, словно и была его ребенком, до того момента, когда должен был бы родиться настоящий ребенок, а ей предстояло принять на себя обязанности матери.

Г-жа X . была старшей из двух детей — очень умных и красивых девочек. Когда г-же X . было пятнадцать лет, ее отец, пассивный и замкнутый, умер от карциномы полового члена, долго пролежав перед этим в больнице. Ее мать, энергичная, красивая женщина, немедленно после смерти отца вышла замуж за своего любовника. Перед смертью отец г-жи X . говорил девочке, что оставляет ей деньги на учебу в колледже, и она с горечью и виной осознавала в себе желание, чтобы отец умер поскорее, ибо продление его страданий разоряло семью. Но после его смерти мать объявила дочери, что на «ее колледж» денег у нее нет, хотя было совершенно очевидно, что она много тратит, покупая на деньги дочери (для нее и для себя) то, что улучшает физическую внешность: тряпки, побрякушки и косметику, считая, видимо, эти вещи более необходимыми.

Это был далеко не единственный случай за всю их жизнь, когда личные, отдельные от материнских, эмоциональные и духовные потребности дочери не получили признания у матери, хотя о теле дочери мать заботилась всегда. Г-жа X . всегда чувствовала при этом, что ее красивое тело и внешность никогда не приносили матери удовлетворения, но как продолжение материнских тела и внешности служили той лишь приманкой для мужчин. Мать г-жи X . часто говорила ей, что отец никогда не удовлетворял ее сексуально, и девочка улавливала подтекст — она тоже не удовлетворяет мать. Она знала, что мать продолжает тайно встречаться с любовниками, несмотря на болезнь отца, и сердилась на него за вялое смирение с положением вещей и надвигающейся смертью. Она никогда не высказывала свой гнев, а потому оставалась хорошей девочкой, вот только стала плохо учиться: мысли ее так путались, что она просто ничего не соображала, не могла думать.