|
Можно внушить человеку, что он наелся или что он испытывает отвращение к пище (определенной или всякой), многое можно внушить — на этом и основано лечение. Жульничество ли это? Если бы люди не хотели, чтобы им это внушали, можно было бы заподозрить жульничество со стороны гипнотизера. Но если люди сами этого хотят, если быть сытым приятнее, чем быть голодным, если в толпе много повышенно внушаемых, индуцирующих других, то почему же не воспользоваться этим? Христос не жульничал: просто дал людям то, что они хотели, и этим не принес никакого никому вреда. Гипнозом можно объяснить и все иные примеры чудес, совершавшихся Христом. Конечно, в глазах простых людей все его поступки казались необыкновенными. Сейчас они кажутся такими лишь немногим — фанатикам или тем, кто по степени своей необразованности и внушаемости не отличается от тех, с кем имел дело Христос. Гипноз меньше всего зависит от гипнотизера; фактически он делает лишь очень немногое: находит повышенно внушаемых людей (чем их больше собирается, тем чаще среди них встречаются чрезмерно внушаемые: с массами куда легче работать, чем с отдельными индивидами) и говорит им то, что подсознательно им хочется услышать. Это в основном люди, которые тяготятся свободой, ответственностью, самостоятельностью, их хочется, чтобы ими управляли, манипулировали, освободили, хотя бы на короткое время, от бремени ответственности за свое поведение. Это люди с психологией рабов. Вот почему в низших слоях общества так много повышенно внушаемых людей, вот почему Христу так легко было влиять на свою аудиторию, ибо она состояла из бедных и неудачливых рыбаков, бродяг, проституток, мелких чиновников и пр. Гипнотизер, т. е. человек, стремящийся возвыситься за счет других, ищет свою паству, а паства ищет его. Совпадение желаний, потребностей, времени и места создает мифы и героев. Ведь и до Христа, и после было много людей, жертвовавших собою во имя переустройства мира (одни русские старообрядцы чего стоят: тысячами сжигали себя, топились, бросались на остроконечные пики — и ни один не стал героем, имена их всеми забыты; только про старообрядческого протопопа Аввакума (1621—1682) еще помнят, но никто толком не знает, из-за чего он погиб: наверное, из-за какой-то мелочи в толковании церковных обрядов), но никто из них не только не заслужил славу Христа, о них никто и не помнит, кроме десятка историков. В чем же дело? В том, видимо, что во время Христа и чуть позже у человечества появилась психологическая потребность в Христе, в тех идеях, которые связаны с его именем. — 261 —
|