Введение в психиатрическую клинику

За последние годы больная начала пить. Все попытки ли­шить ее морфия, кончались неудачей, так что, наконец, было ре­шено отправить ее в клинику. Тогда она, по ее показаниям, употребляла 1—2 gr. морфия в день. Несмотря на это лишение морфия, которое было проведено в течение 5 дней, прошло без особых трудностей; очевидно, таким образом, что ее показания сильно превышали действительную дозу. Наступило только лег­кое беспокойство, чувство тоски и небольшой понос. Но боль­ная в период лишения морфия и еще несколько дней спустя была очень раздражительна, теряла благоразумие, уверяла, что она тотчас же опять достанет морфия, хотя начала лечиться по собственному желанию. Только потом, когда вес тела, в начале еще более понизившийся, повысился, она стала разумней и уве­ренней в себе полагала, что никогда больше не впадет в рецидив. Несмотря на все предостережения, она не захотела остаться в клинике и с согласия мужа покинула ее после едва 2-х месяцев лечения.

Ожидавшийся нами при этих обстоятельствах несомненный рецидив последовал, согласно показанию больной, уже впервые же дни, но муж заметил это лишь через год. В скором времени она снова вернулась, к прежнему состоянию. Когда больная не имела морфия, она ложилась в постель, у нее делалось сердцеби­ение и она чувствовала, себя так плохо, что употребляла все средства, чтобы опять и опять, какими угодно путями достать себе свое средство. “Я бы украла”, говорит она сама; “морфи­нист не знает стыда”. Ежедневная доза, употреблявшаяся ею, по ее словам, достигала 1 gr. Мы давали ей поэтому сначала неско­лько больше '/з этого, а потом довольно быстро стали понижать дозу. В первую же ночь появилось сильное беспокойство, боли в конечностях, поты, чувство тоски; больная жаловалась: “моих страданий Вы себе представить даже не можете”. Против врачей она была раздражена, говорила, что ей никто не может помочь, “даже если бы ангел с неба слетел”.

На 17-ый день, когда она получила только 0,04 gr. морфия, она стала видеть на простыне муравьев и слышать голос мужа, который упрекал ее; 2 дня перед этим больная без всякого повода разбила оконное стекло; больная была оглушена, она бессвязно говорила сама с собой, видела как в ее родной дубиль­ной мастерской краны от бочек стоят открытыми и вытекает краска, смахивала вшей и всяких других насекомых со своей по­стели. По временам она была в полном сознании, выражала опа­сение, что сходит с ума; у нее такое ощущение, как если бы у нее перед лицом была толстая доска. Вместе с тем появилось грубое дрожание рук. Часто она не знала, где она, обращалась к врачу на ты, была пуглива; временами тосклива, временами юмори­стически настроена. При надавливании на глазные яблоки она видела воду; других зрительных галлюцинаций нельзя было вы­звать. Но она сама попросила ширму к кровати, чтобы не видеть высокого человека, который держит перед ней доску с надпи­сью: “нельзя впрыскивать”. Это делириозное состояние, много раз менявшееся в своей интенсивности, длилось около недели; ежедневная доза морфия в это время была понижена нами толь­ко на 0,01 gr. Вот уже три дня как сознание больной, как Вы ви­дите, снова прояснилось, но она еще не относится критически к своему положению и раздражена. Через 2—3 дня мы думаем со­вершенно прекратить приемы морфия.