|
Не лишнее будет упомянуть, что автор этих строк принужден был, наконец, искать себе защиты от все более усиливавшихся приступов, тоски в стенах психиатрической больницы, пребывание в которой он позднее описал. Вот отрывок из другого автора, дополняющий слова Ганс-Якоба. «От времени до времени в моей душе без всякой внешней причины поднимается темная волна. Тень ложится на весь мир, как будто от облака, радость начинает звучать неправдиво, музыка кажется пошлой. Душой овладевает тоска, смерть кажется лучше жизни… Начинается с беспокойства в сердце, как бы с предчувствия страха, вероятно, в связи с ночными сновидениями. Люди, дома, краски, тона, которые до того нравились, производят какое то сомнительное впечатление и кажутся Фальшивыми… Письма расстраивают, в них кажутся скрытые упреки. Быть принужденным в эти часы говорить с людьми для меня — мука…» Может быть, сущность таких состояний будет понятнее читателю, если мы опишем более резко выраженный случай подобного заболевания. Дочь мелкого торговца, жизнерадостная, веселая, полная и румяная девочка, очень любившая поиграть и пошалить и всегда имевшая много подруг, правильно развивалась и недурно училась. 15-ти лет она перенесла сыпной тиф. По выздоровлении от последнего долго оставалась в постели, продолжая считать себя больной. Вернувшись из больницы домой, оставалась вялой, малоподвижной, ничего не хотела делать, тосковала и почти не говорила. Сама она позднее описывала бывшее у нее в то время состояние так: «Я потеряла всякое желание вставать, одеваться, умываться, кушать, слышать не хотела о гуляньи и целый день непричесанная, не евши, ходила из угла в угол, а голова была набита, кажется, больше сеном и потрохами, чем мозгами». Через 4 месяца она приблизительно в течение недели резко изменилась и стада шаловливой и веселой, предприимчивой и деятельной,«захотелось петь, танцевать, попасть на вечер, в театр, увидеть подруг, пошутить и поболтать с ними». Как раз в это время мать сшила ей новую юбку, «самую обыкновенную, но мне показалось, говорит больная, что юбка эта особенная, и что я в жизни не встречала такой красоты, я без конца носилась с ней и все время хохотала, подбегала к покупателям и чуть не целовала их, объясняя, какая у меня прекрасная юбка». Затем она пришла в спокойное, уравновешенное состояние, благополучно кончила ученье и стала помогать дома родителям: отцу — в торговле, матери — в хозяйстве, при чем оказалась толковой, аккуратной и добросовестной работницей, быстро справлявшейся со всякой работой, милой и радушной в отношениях с окружающими, так что все ее любили за ее приветливость, доброту и отзывчивость. Однако осталась наклонность к немотивированным колебаниям настроения: довольно часто, обычно дня на 2—3, она делалась вялой и тоскливой,. а затем быстро переходила в противоположное состояние несколько повышенной веселости или просто возвращалась к своему нормальному настроению и обычной спокойной и рассудительной манере держать себя.] 9-ти лет она стала собираться замуж, и уже назначен был день свадьбы. В связи с приготовлениями к последней в семье были материальные затруднения, которые больная молча, но тяжело переживала. Внешне она похудела, сделалась задумчивой и грустной и часто стала жаловаться на усталость и головную боль. — 75 —
|