|
С тех пор нередко пытались рассматривать явления нервного вырождения, как нечто промежуточное между здоровьем и болезнью. Нам это представляется невозможным. Врачей во всяком случае интересуют всегда только патологически обусловленные состояния, даже если речь идет о самоубийствах или преступлениях. Врач лишь не вправе упускать при этом из вида разницы между болезнью, как процессом и страданием, как состоянием (см. Aschoff). Дегенерация в медицинском смысле есть следствие болезни, но сама она, как таковая, может уже и не составлять болезни. Преступник, являющийся дегенератом не только с точки зрения этики, но и с точки зрения психиатрии, конечно, болен совсем по другому, чем человек, у которого лихорадка; его жизнь определяется последствиями очень давнего заболевания зачатков («Keime»), из которых он развился. Так, например, утверждают, что подобная дегенерация вызывается алкоголизмом родителей (факты подлежат, как уже сказано, проверке в дальнейшем). Если эта причина неполноценности может считаться доказанной, вероятной или даже только мыслимой, то человек, обнаруживающий такую неполноценность,—объект медицинского анализа, в противном же случае он не является таковым. Эта принципиальная оценка вопроса нисколько не затрагивается тем, что самые понятия болезни (pathos) и страдания (tanathos) с трудом поддаются определению и что явления здоровья и болезни связаны постепенными переходами. Эти соображения кажутся почти само собою разумеющимися, однако, их часто упускают из вида; но гораздо важнее условиться относительно другого или вернее второго признака вырождения, отмечаемого, как и первый, уже самым словом. Объектом дегенерации должен быть вид. Это понятно и могло бы, по смыслу слова, означать просто следующее: продукты дегенерации вида суть нечто более дурное, чем сам вид. Но в таком случае дегенерацией была бы всякая болезнь и первый признак—уклонение типа—уже исчерпывал бы собою содержание понятия. Если же мы хотим придать ему более узкий смысл—а это безусловно необходимо при всяком практическом применении—то нам придется вложить в это многозначащее слово другой смысл: дегенерация должна простираться на вид. Человек, страдающий легочной чахоткой—болен, человек же безрукий—калека, но само по себе и то, и другое безразлично для вида; говорить же про таких людей, что они дегенеранты (не довольствуясь термином: больной, отличающийся от нормы), значило бы бросаться словами. С этого пункта начинаются настоящие трудности, и для многих, шедших до сих пор рука об руку, с этого момента начинаются разногласия. Может быть, легче удастся добиться соглашения, если проследить все эти различные пути до их общего первоначального источника, если обратиться к истории развития этого вопроса. — 9 —
|