|
Это могло бы быть верно лишь в том случае, если бы существовали только видоизменения («Abarten»). Если мы попробуем отвлечься от явлений вырождения, то этот взгляд невозможен уже в силу факта существования болезней. Цели индивидуума требуют, чтобы он был здоровым, общество должно желать того же для своих сочленов. Но если это справедливо относительно человека, то оно применимо в той же мере и к животному, и к растительному царству. Не только у человека, но и у каждого живого существа есть по меньшей мере одна цель: самосохранение и успех в борьбе за существование. А если так, то определение J Kraepelin'a («термин вырождение означает появление таких передающихся по наследству качеств, которые затрудняют или делают невозможным достижение основных жизненных целей») приложимо к животным, как и к людям. Все, что мы сказали выше о преступном человеке, можно приложить и к животному царству. Животное, неспособное размножаться или обладающее врожденными свойствами, делающими его беззащитным перед врагами, представляется нецелесообразно организованным. И типичным примером вырождения всегда будет служить тот вид голубей, клюв которых, благодаря непрерывной доместикации, стал настолько слабым, что они уже не в силах пробить скорлупу яйца без помощи человека. Цели индивидуума и общества меняются и не всегда совпадают друг с другом, но это не меняет сути деда. Непойманный преступник может иногда считаться очень целесообразно организованным для своего личного блага, но обществу он вреден. Несколько иначе обстоит дело с проблемой вырождения, вызывающей в последнее время много разговоров, с так называемым «искоренением» лучших («die Ausrottung der Besten»). Самый угрожающий для вида симптом — прогрессирующее бесплодие — наблюдается закономерно как раз в среде духовных вождей народа, носителей его культуры. Значит и их мы будем вправе назвать дегенерированными, если только сделаем оговорку, что дегенерация может быть частичной и очень часто бывает таковою. В результате высказанных нами соображений мы полагали бы вместе с другими авторами, что одним из существенных признаков дегенерации является неблагоприятное или, лучше сказать, нецелесообразное (для индивидуума или для всего целого) отклонение от типа. Само собою разумеется, что на практике приходится требовать известную степень интенсивности этого уклонения; разумеется также, что этот признак может быть и не единственным. Если бы он был таковым, то понятие вырождения охватывало бы с самого начала все болезни, какие только можно себе представить и, пожалуй, еще многое другое. Не всякая нецелесообразность есть болезнь, так что если духовный уровень народа вместе с его культурными достижениями становится от поколения к поколению все ниже, то в основе этого вовсе не обязательно должно лежать что-либо патологическое. Подобные вещи мыслимы и в соматической сфере, и во всех таких случаях понятие вырождения могло бы быть полезно именно при условии, если бы оно было индифферентно в этом отношении и не означало бы, как таковое, ни здоровья, ни болезни. Но при такой широкой концепции, очевидно, пришлось бы выделить из обширной области дегенерации другую, меньшую область—область врачебную. При этом возможен, конечно, лишь один критерий: тот, при помощи которого различают здоровье и болезнь. Мы видим, что уже Morel писал, что «дегенерация и болезненное уклонение от нормального человеческого типа это одно и то же…». — 8 —
|