|
Доказательность всех этих наблюдений Kraepelin'a значительно ограничивается следующим простым соображением. Все указываемые им вредные моменты отражаются, может быть, только на внешнем облике нервных заболеваний, влияют, может быть, лишь на содержание психозов. Можно допустить, что они влияют и на число подобных заболеваний; это представляется мыслимым, но вовсе не необходимым, И только факты дадут нам возможность разрешить вопрос о том. не ведет ли высоко развитая культура к росту душевных и нервных болезней, не является ли этот рост закономерным следствием этой культуры. Пытаться решить этот вопрос можно двумя путями. Мы воспользуемся и тем, и другим. Во-первых, мы должны установить, можно ли доказать, что у одного и того же народа одновременно с его подъемом к цивилизации начинается развитие и распространение явлений нервной дегенерации; во-вторых, можно было бы сравнить нервное здоровье у народов современных друг другу, но находящихся на разных ступенях культурного развития. Материал для решения второго вопроса, собранный за последние годы, еще не дает нам права на ясные и обязательные выводы и прежде всего потому, что при оценке фактов приходится считаться с серьезными источниками ошибок (Sioli, Hoche). В тех случаях, где обнаруживаются ощутимые различия в нервном здоровье различных народов, мы обычно не знаем, что играло роль решающего момента: среда и уровень культуры или же предрасположение, принадлежность к известной расе. Сравнительно простое объяснение возможно лишь для отдельных фактов, вроде, напр.. уже отмеченного наблюдения Kraepelin'a, что население Явы гораздо менее склонно к самообвинениям и страхам, чем европейцы. В данном случае действительно возможно, что различная степень внутреннего напряжения, забот и чувства ответственности, лежащих на большинстве населения, Находит свое—отражение во внешнем облике психозов. Однако мыслимо и совсем другого рода соотношение между культурой и формой психозов: не отражаются ли. в самообвинениях и страхах наших больных известные основные черты европейского характера, из которых— в противоположность психике и культуре азиатов — выросла наша европейская культура, наш взгляд на ценности и цели жизни? Иными словами: не являются ли наша культура, наши общественные учреждения, наши духовные и религиозные установки, с одной стороны, и особые формы, в которых протекают у нас неврозы и психозы, с другой, просто координированными следствиями расовых особенностей, к которым, конечно, может быть, присоединяются и влияния климата? И действительно, Spitzka, Bannist er nHectoen, Buschan и Pilсz допускают, что наклонность к депрессивным расстройствам настроения есть расовая особенность, по крайней мере германских и скандинавских народов, но именно эти народы и служили Кraepelin'y объектом при его сравнениях. — 80 —
|