Жестокие игры

— Кэтрин, — прошипел он, — что, черт возьми, ты наделала?

Она еще никогда не видела его таким злым. Ну, возможно, всего пару раз, но обычно он злился на девчонок, чьи мысли были заняты глупыми парнями, а не футболом. Сейчас его пальцы сжимали ее плечо. В первое мгновение она испугалась, но потом задрожала от радости: «Он пришел сюда из-за меня!»

Он снова взял себя в руки.

— Что ты им сказала?

В эту секунду ее чувства были похожи на пушистую перину, мягкую и манящую. Кэтрин глубоко вздохнула и призналась:

— Что я вас люблю.

— Ты меня любишь… — повторил он, и в его устах эти слова прозвучали нелепо. — Кэтрин, тебе это только кажется!

— Нет. Люблю. И знаю, что вы меня тоже любите.

— Все мои слова и поступки… Я мог бы сказать или сделать это по отношению к любой ученице, — заверил Джек. — Кэтрин, ты должна прекратить вводить всех в заблуждение. Разве ты не понимаешь, что я могу угодить за решетку?

На мгновение Кэтрин замерла, но тут же поняла: это нечто вроде проверки. Попытка защититься, пока она полностью не откроется ему. Она улыбнулась.

— Больше не нужно скрывать правду.

— Какую правду?

— Вы знаете. Что мы будем вместе.

Его глаза метали молнии.

— До или после того, как меня осудят за сексуальное домогательство?

— Джек! — прошептала она, протягивая к нему руки.

Он отпрянул, не желая ни касаться ее, ни чтобы она прикасалась к нему. И тогда Кэтрин наконец задумалась. Она продолжала его звать, а он пятился с поднятыми вверх руками, как будто перед ним была не симпатичная девушка, а ядовитая змея, способная атаковать, когда меньше всего этого ожидаешь.

— Разумеется, она поступает легкомысленно, — мягко сказала прокурор Лоретта Уинвуд преподобному Маршу. — Если бы она по отказывалась давать показания, я бы задумалась о движущих ею мотивах. Но сплошь и рядом несовершеннолетние потерпевшие не желают выступать в суде. Честно признаться, нерешительная потерпевшая на месте свидетеля — весомая улика в деле об изнасиловании.

— Но вы же слышали ее! Она уверяет, что все выдумала.

Лоретта дала священнику время успокоиться. Бедняга! Всего несколько дней назад он узнал, что у дочери шашни с учителем, а сегодня Кэтрин отрекается от очевидного. В такие моменты она понимала, почему прокуроров называют еще советниками юстиции.

— Преподобный Марш, вы ей верите?

— Моя дочь добрая христианка.

— Никто не спорит, но она либо лжет о любовной связи… либо лжет, открещиваясь от нее.