|
Последний раз, когда она ее видела, здесь была голая земля, усыпанная розами и венками от людей, которые не нашли слов, поэтому принесли цветы. Теперь здесь стояла могильная плита из белого мрамора. «Хло Пибоди, 1979–1989». Эдди повернулась к Джеку. — Как ты думаешь, что происходит… после смерти? Джек сунул руки в карманы куртки и молча пожал плечами. — Раньше я надеялась, что если приходится распрощаться со старой жизнью, начинается новая. Ответ Джека — фырканье — облачком повис между ними. — Потом… после… я перестала надеяться. Не хотелось, чтобы Хло стала еще чьей-то доченькой. — Эдди осторожно отошла от прямоугольника вокруг могилки. — Но она должна где-то существовать, разве нет? Джек откашлялся. — Эскимосы считают, что звезды — это дыры в небе. И каждый раз, когда мы видим их свет, мы понимаем, что наши любимые счастливы. Эдди увидела, как Джек достал из кармана два цветка и положил их на могилу. Яркие бутоны шнитт-лука, который Делайла выращивала на подоконнике, на фоне белой плиты напоминали густые фиолетовые пятна. Над ними простиралось бескрайнее небо, усыпанное звездами. — Надеюсь, что эскимосы, — сказала Эдди, по щекам которой струились слезы, — правы. У Эдди дрожали руки, когда она провожала Джека до квартиры, где он жил с Роем. Чувствует ли он то же самое, когда их плечи соприкасаются? Заметил ли, что воздух вокруг них сгустился? Эти чувства были для нее в новинку. Казалось, что ей тесно в собственном теле. Неужели можно находиться рядом с мужчиной и не стремиться сбежать сломя голову? Они достигли верхней ступеньки лестницы. — Что ж, до завтра, — попрощался Джек, протягивая руку к двери. — Подожди, — сказала Эдди и положила ладонь на его руку. Как она и ожидала, он замер. — Спасибо. За то, что пришел сегодня. Джек кивнул и снова повернулся к двери. — Я могу задать тебе один вопрос? — Если о том, как утеплить входную дверь, то я… — Не об этом, — оборвала его Эдди. — Я хотела спросить: может, поцелуешь меня? И заметила в его глазах страх. Ему казалось, что от ее кожи, словно аромат духов, исходит мрачное предупреждение. — Нет, — мягко ответил он. Эдди задохнулась от стыда. Какая же она дура! Щеки ее стали пунцовыми. Она отступила. — Я не стану тебя целовать, — добавил Джек, — но ты можешь поцеловать меня. — Я? Могу? У Эдди было странное ощущение, что он чувствует себя так же неловко, как и она. — Хочешь? — Нет, — ответила Эдди, приподнимаясь, чтобы губами коснуться его губ. — 55 —
|