Забрать любовь

Простуду первой диагностировала Астрид. Она поехала с внуком к врачу по совершенно иному поводу: ей показалось, что он проглотил коробочку ивы, и она хотела узнать, не опасно ли это. Но, прослушав его грудную клетку, врач услышал шумы и хрипы в верхних дыхательных путях и прописал микстуру от кашля и покой.

Когда Максу давали бутылочку со смесью, он давился и кашлял, и Николас не знал, чем помочь сыну. Из-за того, что Макс не мог сосать даже пустышку, ему приходилось каждый раз укачивать сына, прежде чем положить в кроватку. Он вообще не мог позволить ему поплакать, потому что вся одежда малыша очень быстро пропитывалась беспрерывно льющейся из носа слизью. Каждый день Николас звонил детскому врачу, коллеге из Масс-Дженерал, с которым заканчивал Гарвард.

— Ник, — каждый раз напоминал ему коллега, — от простуды еще ни один ребенок не умер.

Николас вошел с измученным и в кои-то веки притихшим сынишкой в ванную, чтобы проверить его вес. Он положил малыша на прохладный кафель и встал на цифровые весы сам, после чего вернулся на них с Максом на руках.

— Ты похудел на полфунта, — сообщил он сыну и поднял его к зеркалу, чтобы тот смог взглянуть на свое отражение.

Малыш улыбнулся, и из носа в рот потекли сопли.

— Фу, какая гадость, — пробормотал Николас, беря ребенка под мышку и направляясь в гостиную.

Весь этот бесконечный день он носил Макса по дому, когда тот плакал, утешал его, когда сын приходил в отчаяние и начинал бить себя по носу, и без конца мыл его игрушки, чтобы избежать повторного заражения.

Выбившись из сил, он усадил Макса перед телевизором, по которому шли вечерние новости.

— Расскажешь мне о погоде на выходные, — попросил его Николас, поднимаясь по лестнице.

Ему было необходимо приподнять верхний край кроватки и включить аэрозольный аппарат, чтобы, если Макс все-таки с Божьей помощью уснет, он смог уложить его, не разбудив. Он надеялся, что это произойдет скоро. Уже приближалась полночь, а Макс не сомкнул глаз с самого утра.

Подготовив детскую, он спустился вниз и, подкравшись к Максу сзади, склонился над ним.

— Дай угадаю, — улыбнулся он малышу. — Дождь?

Макс потянулся к отцу.

— Па-па-па, — залопотал он и тут же закашлялся.

Николас вздохнул и поднял его на руки.

— Давай договоримся, — предложил он. — Если ты уснешь в течение следующих двадцати минут, я скажу бабушке, чтобы она пять дней не кормила тебя абрикосами.

Он снял колпачок с медленно подтекавшей на диван бутылочки и потер соской губы Макса. Максу удавалось сделать три больших глотка подряд, после чего приходилось выпустить соску, чтобы отдышаться.