Долгая пауза. — В самом деле? О Воксхолл! Спасибо вам! Даниэлла впилась в него взглядом, просительно приподняв брови и вытянув лапы: «Ну пожалуйста, скажи! Что он говорит?» — Как я рад это слышать! У меня даже слов нет... Вы не представляете, как это замечательно! «Это не просто дружеский звонок», — подумала Даниэлла. — Ну и ну! Столько читателей!.. Он раздул щеки, показывая Даниэлле, что не верит собственным ушам, и прошептал, прикрыв трубку: — Ого-го! Но Даниэлла поверила сразу. «Мой Баджи — вне конкуренции, — подумала она. — Отныне и до конца своих дней Издательский дом «Хорек» не сможет получить книгу Хорька Баджирона ни от кого, кроме самого Хорька Баджирона. Все остальное будет лишь жалким подражанием». — Каждый писатель мечтает о таком издателе, которому его книги нравились бы по-настоящему... «Его издатель хочет еще одну историю Стайка, — сообразила Даниэлла. — Он бы не позвонил, если бы книжки про Стайка не продавались лучше некуда». — Конечно. Я тщательно это обдумаю. А потом мы еще раз побеседуем. Даниэлла пыталась понять, в чем же дело. Усы ее встопорщились, лоб собрался в складочки. — Передам. И от нее вам привет, Воксхолл. Спасибо за звонок. Пока... Даниэлла заставила себя подождать несколько секунд, а потом выпалила: — Ну, что он говорит? — Воксхолл передает тебе сердечный привет, — сообщил Баджирон. Он все еще пытался переварить неожиданную новость. — Какой внимательный хорек, — заметила Даниэлла. — Ему понравился «Стайк и пчелы-разбойники» . Даниэлла соскочила с табурета и крепко обняла мужа. — Еще бы! Как он может не понравиться?! Ура, Баджи! — Он хочет, чтобы я и дальше писал книги о Стайке. Он говорит, что эти истории нравятся не только щенкам, но и их родителям. Взрослым. Они покупают Стайка как подарочную книгу. Воксхолл говорит, что теперь их не остановить — раз уж это началось... — Ты сказал ему, что не хочешь навсегда войти в роль щенячьего писателя? — Нет. — Почему? — Он говорил очень серьезно. Он хочет подписать контракт на новые книги. Еще на три повести. — Контракт на три книги?! — Даниэлла готова была подпрыгнуть от радости. Но она поспешно усмирила свой восторг и внимательно взглянула на мужа. — Что ты об этом думаешь? — Я так долго считал, что моя судьба — «Там, где ступила лапа хорька »! Неужели я приехал сюда для того, чтобы писать роман, но так и не написать его? — Ты пришел в этот мир, чтобы сделать лучшее, на что ты способен, — проговорила Даниэлла. — Если бы тебе суждено было написать об Урбене де Ротските, ты написал бы о нем, и ничто в целом свете не помешало бы тебе это сделать. — 41 —
|