|
— Ты обещала… — Ладно, — сказала она, помолчав. — Поехали. В тесной квартирке Губана стены были сплошь, как обоями, заклеены плакатами с Брюсом Ли и Шварценеггером, обнаженными моделями, вместо люстры посреди комнаты висела боксерская груша, в углу стояла железная качалка со штангой. Из мебели только низкая тахта и столик с телевизором и видаком. Маша с порога сразу подошла к тахте и встала, опустив руки. Губан, радостно-суетливый, принес с кухни бутылку шампанского и два фужера, поставил в изголовье, включил магнитофон, зажег ночник — сноп светящихся нитей. — Давай быстрее, мне домой надо, — равнодушно сказала Маша. Губан обнял ее. Маша отвела лицо. Он робко потянул вверх свитер. Маша досадливо вздохнула сквозь стиснутые зубы, оттолкнула его руки, сама сняла свитер, бросила на тахту и снова замерла, глядя в окно. Губан медленно провел пальцами по ее плечам, по груди. Опустил руки. — Я так не могу, — сказал он. — В тот раз смог — не помер. Я тебе на шею вешаться не обещала. Губан отступил и сел на тахту, опустив голову. — Я тебя люблю, — тоскливо сказал он. — Все? Можно идти? — Маша надела свитер и пошла к двери. — Что мне делать, Марго? Скажи, что мне делать, я сделаю… — Застрелись из своей железки, — спокойно ответила она, открывая дверь. — Только зарядить не забудь. Сью в халате, с мокрыми волосами сидела на диване, обняв себя за плечи, всхлипывала и все никак не могла успокоиться. — Может быть, вызвать врача? — встревоженно спросила мать из-за двери. — Ничего не надо! Отстань! — крикнул Максим. Он погладил Сью по голове, она уткнулась лицом ему в грудь. — Я боюсь… — Тихо, тихо… Все кончилось… — Я боюсь… — всхлипывала Сью, у нее опять начиналась истерика. — Я не хочу к Гале. Я ее боюсь. Она меня ненавидит. Можно, я останусь у тебя? — Конечно… Успокойся… — Давай уедем… Я не хочу здесь больше жить, я боюсь. Я писала Пра о тебе, они нас ждут. Давай уедем вместе. Я здесь только из-за тебя. Я тебя люблю. Обещай, что мы уедем… — она, как щенок, тыкалась ему в лицо мокрыми губами, изо всех сил прижимая к себе, цепляясь за него, как за последнюю надежду на спасение… Сью спала, устало свернувшись под одеялом. Максим осторожно вытащил руку у нее из-под головы и встал. Сел в крутящееся кресло у стола, глядя на Сью. Ударил пальцем по клавише — на мониторе компьютера возникло лицо Маши: «Привет!» Нажал еще раз — появилась надпись «Пока!» Заставки были разные: на «Привет!» Маша улыбалась, на прощание озорно подмигивала. — 28 —
|