Время прощаться

Я слушаю отца и понимаю, каким умным он раньше был. Понимаю, почему в него влюбилась мама.

И тут же вспоминаю, зачем мы пришли.

Отец поворачивается ко мне.

— Необходимо связаться с авторами этой статьи, — размышляет он. — Элис, ты представляешь, какие последствия может иметь мое исследование?

Он тянется ко мне — я чувствую, как Верджил напрягся, — обнимает и начинает кружить.

Я знаю, ему кажется, что я — это мама. Понимаю, это полная ерунда. Но знаете, иногда так приятно, когда отец тебя обнимает, даже если и по совсем иным соображениям.

Он отпускает меня, и, должна признать, я уже давно не видела его в таком приподнятом настроении.

— Доктор Меткаф, — вмешивается Верджил, — понимаю, что все это необычайно важно для вас, но хотелось бы узнать, есть ли у вас минутка, чтобы ответить на вопросы о той ночи, когда исчезла ваша жена?

Отец стискивает зубы.

— Вы о чем? Вот же она стоит.

— Это не Элис, — отвечает Верджил. — Это ваша дочь Дженна.

Он качает головой.

— Моя дочь еще крошка. Послушайте, не знаю, какую игру вы затеяли…

— Перестаньте его нервировать! — предостерегает Серенити. — Если он расстроится, вы ничего от него не добьетесь.

— От меня? — Отец повышает голос. — Вы тоже пришли, чтобы украсть мое исследование?

Он бросается на Верджила, но тот хватает меня за руку и ставит так, чтобы отец оказался со мной лицом к лицу.

— Посмотрите на нее, — настаивает он. — Посмотрите!

Целых пять секунд отец молчит. И знаете, пять секунд — невероятно долгий срок. Я стою и смотрю, как при каждом вдохе трепещут его ноздри и дергается кадык.

— Дженна! — шепчет отец.

Всего на долю секунды, когда он смотрит на меня, я понимаю, что он видит не маму. Что я — как он там сказал? — уникальное создание с собственными мыслями, чувствами и устремлениями. Что я существую.

А потом он снова прижимает меня к себе, но на этот раз по-другому — как будто защищая, нежно и удивленно, словно намереваясь укрыть меня от остального мира, — по иронии судьбы раньше я его всегда защищала. Он руками, как крыльями, прикрывает мою спину.

— Доктор Меткаф, — говорит Верджил, — о вашей жене…

Отец, держа меня на расстоянии вытянутой руки, поворачивает голову на его голос. Этого достаточно, чтобы разбить тонкую стеклянную ниточку, которая протянулась между нами. Когда он снова поворачивается ко мне голову, я понимаю, что он видит совсем не меня. На самом деле он даже не смотрит мне в лицо.

Его взгляд останавливается на крошечном камешке, висящем на цепочке у меня на шее.

Он медленно берет кулон в руку. Переворачивает. Блестит слюда.