|
Я вдавливаю педаль газа, нас рывком бросает вперед. Мне противно, что Джозеф оказался именно тем, кем, по его собственному признанию, и являлся. Я противна сама себе из-за того, что изначально ему не поверила, что по глупости решила, что этот человек — добрый самаритянин, как и все остальные, живущие в этом городке. — …но я раньше думал, — негромко признается Джозеф, — что некоторые сорняки так же красивы, как и цветы. У меня за спиной что-то было. Я улавливала это шестым чувством, по спине пробегал холодок. Десяток раз с тех пор, как ступила в лес, я оборачивалась, но видела только стоящие, словно на часах, голые деревья. Тем не менее сердце учащенно билось. Я пошла чуть быстрее, вцепившись в корзинку для хлеба и гадая, достаточно ли близко я подошла к дому. Услышит ли Алекс, если я закричу? И тут я услышала это. Хруст ветки, хруст снежного пласта … Можно было побежать. Но если бы я побежала, то, что было у меня за спиной, стало бы меня преследовать. Я ускорила шаг. Из уголков глаз полились слезы, но я их сморгнула и шмыгнула за довольно большое дерево, чтобы укрыться. Я чувствовала свое дыхание, когда считала приближающиеся шаги. На полянку вышел олень, изогнул шею, взглянул на меня и принялся обгрызать кору со стоящей неподалеку березки. От облегчения ноги стали ватными. Я, продолжая дрожать, оперлась о ствол дерева. Вот что бывает, когда позволяешь пустой болтовне жителей деревушки проникнуть, словно яд, в твои мысли! Шарахаешься от несуществующих теней, слышишь мышиный писк, а мерещится львиный рык. Качая головой от собственной глупости, я вышла из-за дерева и зашагала к дому. На меня напали сзади. Накрыли голову чем-то горячим и влажным, вроде ткани или мешка, — и я сразу перестала видеть. Мои руки прижимали к земле, что-то давило на спину, мешая встать. Лицом меня ткнули в землю. Я пыталась закричать, но нападавший лишь сильнее вжал мою голову, и рот тут же наполнился снегом. Я чувствовала и жар, и лезвия, и клыки, и зубы … зубы, которые впились мне в шею и кололи, как тысячи иголок, жалили, как пчелиный рой. Я услышала стук копыт, почувствовала холодный воздух на затылке и поняла, что на меня уже ничего не давит, а боль исчезла. Словно огромная крылатая птица, что-то опустилось сверху и окликнуло меня по имени. Это последнее, что я помню, потому что, открыв глаза, я поняла, что лежу на руках у Дамиана, а он несет меня домой. Распахнулась дверь, на пороге стоял Алекс. — Что случилось? — спросил он. Его глаза искали мои. — На нее напали, — ответил Дамиан. — Ей нужен врач. — 95 —
|