|
Поэтому я подумала о Дарином полицейском, том самом, из балета Штутгарта. Не было никакой уверенности, что он в состоянии чем-то помочь, тем не менее его имя было единственным знакомым нам именем в мире людей в немецкой форме. Но Дара сожгла его карточку, и даже эта тоненькая ниточка оборвалась. Мы не знали, что с Рувимом, однако в начале месяца староста Румковский издал указ: всех воров и преступников высылать на работу в Германию. Таким способом он пытался избавить нашу общину от всякого сброда. С другой стороны, кто мог бы отнести Рувима к сброду? Я гадала, сколько людей в тюрьмах являются настоящими преступниками. От одной мысли о том, что Рувима увезут, Бася становилась безутешной, хотя ей следовало думать о Меире — малыш быстро пошел на поправку после того, как стал принимать лекарство. Однажды ночью она заглянула ко мне в комнату. Было три часа ночи, и я тут же решила: что-то случилось! — Что такое? — Мне нужна твоя помощь, — ответила Бася. — Почему? — Потому что ты умная. Бася редко признавалась, что ей что-то от меня нужно, и менее всего — мой ум. Я села на кровати. — Ты задумала сделать какую-то глупость, — догадалась я. — Это не глупость. Необходимость. Я тут же вспомнила Рувима, который продавал хлеб, и сердито взглянула на сестру. — Из вас двоих кого-нибудь волнует малыш, который зависит от вас? А если тебя тоже арестуют? — Именно поэтому мне и нужна твоя помощь, — ответила Бася. — Минка, пожалуйста! — Ты жена Рувима. Если ты не можешь добиться свидания с ним, что я-то могу сделать? — Знаю, — негромко произнесла Бася. — Но я не с ним хочу встретиться. Репутация старосты Румковского в гетто балансировала на тонкой грани между любовью и ненавистью. Следовало прилюдно восхищаться старостой, иначе жизнь твоя могла превратиться в ад, поскольку именно он распределял блага, занимался расселением и распределением еды. Но невозможно было не удивляться человеку, который добровольно согласился сотрудничать с немцами, морил голодом свой народ и оправдывал ужасные условия, в которых мы существовали, тем, что мы, по крайней мере, живы. Еще ходили слухи, что Румковский падок на красивых девушек. Именно на это мы с Басей и рассчитывали. Было несложно уговорить маму присмотреть за Меиром, сказав, что Бася в очередной раз хочет попытаться добиться свидания с мужем. Этим объяснялось ее желание надеть свою лучшую блузку и уложить волосы так, чтобы выглядеть в глазах мужа как можно привлекательнее. Я маму не обманывала, всего лишь умолчала о том, что мы отправляемся не в тюрьму, а в кабинет старосты Румковского. — 161 —
|