Уроки милосердия

— Нет, ты должны быть благодарна за то, что есть человек, который готов помочь тебе вернуться на путь истинный. Ты ведь знаешь — именно этого хотела бы твоя мама.

Моя мама… Именно поэтому я оказалась на сеансах психотерапии. Если бы она не умерла, я бы никогда не завела дружбу с Джозефом Вебером.

— И что сегодня произошло? — интересуется Мэри.

Да уж, некорректный вопрос.

— Ты же знаешь. Я сбила оленя, моя машина влетела в парапет…

— И куда ты ехала? Погода просто ужасная.

— Домой, — отвечаю я, потому что это правда.

Мне хотелось рассказать ей о Джозефе, но однажды она уже отмахнулась от меня, когда я пыталась откровенно поговорить. Всё, как он и говорил: мы верим в то, во что хотим верить, в то, что нам нужно. Последствия — вот что мы предпочитаем не видеть, чего предпочитаем не замечать. Мэри не может принять мысль о том, что Джозеф Вебер — чудовище, потому что это означает, что он водил ее за нос.

— Ты была с ним? — напряженно спрашивает она.

Сначала мне кажется, что Мэри говорит о Джозефе, но потом понимаю, что она имеет в виду Адама.

— Если честно, я сказала Адаму, что не хочу его какое-то время видеть.

У Мэри рот приоткрывается.

— Аминь!

— Но потом поехала к нему домой. — Мэри закрывает лицо руками, и я поджимаю губы. — Я не собиралась входить, клянусь.

— Здравствуйте! А почему ты сюда не приехала? — интересуется Мэри. — У меня достаточно травяного чая и мороженого, чтобы пережить любой разрыв, и я гораздо больше, чем Адам, готова раскрыться навстречу чужим эмоциям.

Я киваю.

— Ты права. Я должна была тебе позвонить. Но я увидела его жену и детей. Я… расстроилась, отвлеклась от дороги, потому и сбила оленя.

Я понимаю, что придумала всю эту историю от начала до конца, даже не упомянув имени Джозефа. У нас с бабушкой намного больше общего, чем я думала раньше.

— Хорошая попытка, — хвалит Мэри. — Но ты врешь.

Я недоуменно смотрю на нее, даже дух перехватило.

— Я тебя знаю. Ты поехала к нему, чтобы сказать, что совершила ошибку, и если бы не увидела эту семейную идиллию, то, скорее всего, стала бы швырять в окно камешки, пока он не вышел бы на улицу поговорить с тобой.

Я бросаю на Мэри сердитый взгляд.

— По-твоему выходит, что я просто неудачница.

Мэри пожимает плечами.

— Послушай, вот что я хочу сказать: тебе стоило бы сдерживать свое недовольство чуть дольше, чем один вздох.

— Разве это не постулаты монахини, взятые из Ветхого Завета?

— Бывшей монахини. Знаешь, что я тебе скажу: вся эта безмятежность, показанная в «Звуках музыки»[31]… Все это сказки. В стенах монастыря сестры такие же мелочные, как и люди за его пределами. Одних ты любишь, других ненавидишь. Я сама плевала в купель со святой водой перед тем, как в ней умывались другие монахини. Это стоило двадцати молитв, которые я читала в наказание.