Уроки милосердия

Reinigungsaktionen (акции по зачистке) происходили следующим образом: мы приказывали евреям явиться в определенное место — в школу, тюрьму или на завод — и отводили их туда, где все было подготовлено заранее. Некоторые из этих мест были естественными рвами, другие — вырыты самими заключенными. После того как они отдавали одежду и ценности, мы отводили их к яме. Будучи командиром подразделения, я отдавал приказ, а добровольцы и унтер-офицеры, солдаты СС, поднимали карабины и стреляли арестованным в затылок. Перед тем как подвести к яме очередную группу, трупы сбрасывали вниз.

Я ходил между тел, находил тех, кто еще шевелился, и делал контрольный выстрел.

Я не задумывался над тем, что делаю. Да и как я мог думать? Человек раздет донага, ему кричат, чтобы он быстрее бежал к яме, а рядом бегут его дети. Он смотрит вниз, видит родных и друзей, которые умерли за минуту до него, и ждет своего часа. Потом чувствует, как в затылок вонзается пуля, как на него валится тело незнакомого человека… Думать — значит допускать, что мы убиваем людей, а для нас это были не люди. Иначе что бы они сказали о нас?

Поэтому после каждой такой акции мы напивались до беспамятства, а потом нам снились кошмары: после того как все тела оказывались в яме, оттуда начинал бить кровавый гейзер… Мы напивались, чтобы не чувствовать зловония, исходившего от трупов. Мы пили до тех пор, пока перед мысленным взором не переставал появляться, словно вытатуированный в памяти, ребенок, который выбрался из-под завала сплетенных тел и, окровавленный, бегал вокруг ямы, плакал и звал родителей, пока я не положил конец нашим страданиям и не пристрелил его…

Некоторые сходили с ума, и я боялся, что меня может постигнуть та же участь. Среди нас был лейтенант, чей боец однажды ночью вышел из лагеря и застрелился. На следующий день этот лейтенант отказался — просто взял и отказался! — стрелять в арестованных. Фолькель отправил его на передовую.

В июле Фолькель сообщил нам, что будет проводиться операция на дороге между Ровно и Житомиром. Туда согнали восемьсот евреев.

Несмотря на то что я подробно объяснил солдатам, как себя вести и куда стрелять, когда к краю ямы подвели третью группу людей — голых, дрожащих, рыдающих, — один из моих солдат, Шульц, «поплыл». Он отбросил винтовку и опустился на землю.

Я приказал ему встать и взять оружие.

— Чего вы ждете? — рявкнул я на солдат и выстрелил первым. Показал пример. Так же я поступил со следующими тремя группами и только стискивал зубы, когда на мою форму брызгали кровь и мозги.